Трехсотлетняя война. Старая Республика

Миссия его внимательно слушала и пыталась расслабиться, продолжая отрабатывать удары.

– Приветствую тебя, Джейкоб, – произнёс он, не открывая глаз, когда я приблизился.

– Джейкоб?! – удивилась Миссия и посмотрела на меня.

– Концентрируйся! – прервал её магистр. – Почувствуй, как Сила проходит сквозь тебя…

– Но она ведь не джедай, – заметил я.

– Многим не нужно быть джедаями, чтобы чувствовать Силу. Многие называют Силу иными именами: удачей или интуицией. Все живые существа, так или иначе, ощущают на себе влияние Силы…

Я смотрел за тем, как твилечка отрабатывает удары. Её плавные движения повторяли различные приёмы рукопашного боя. Она была одета в облегающий черный топ и короткие шорты. Девушка, прикрыв глаза, повторяла про себя то, что говорил магистр.

– Нет эмоций – есть покой, – произнёс Вандар.

– Ты взялся учить её? – перебил его я.

– Нет, – мягко ответил Вандар. – Мне велено учить лишь одаренных, но она сама оказалась готова учиться. Миссия умная девочка. Она наблюдала за тем, как тренируются джедаи и повторяла их действия. Тогда я нашёл её здесь и решил дать несколько советов.

Он поглядел на меня и добавил:

– Если я не могу остановить течение Силы, я могу хотя бы направить их, – магистр прикрыл глаза.

В его словах будто бы звучало нечто больше, чем он хотел сказать о Миссии.

Я улыбнулся:

– Мне всегда пригодится толковый боец в команде, – сказал я Миссии, чтобы подбодрить её, – ты молодец, продолжай в том же духе.

Твилечка сдержанно посмотрела на меня, слегка улыбнулась, и продолжила выполнять движения, которым, судя по всему, научил её Вандар.

– Её судьба связана с тобой, – тихо добавил магистр, – как и судьба Бастилы. Сбереги их.

Я молча кивнул и поглядел на него.

Вандар отошёл в сторону и остановился, он смотрел на закат. Дин уже коснулся горизонта и яркие лучшие света стали рисовать алые линии над Дантуином. Я подошёл к нему. Миссия продолжала тренировку, выполняя плавные движения и концентрируясь, они изящно смотрелась на фоне утопающих в заре бескрайних саванн.

– Сегодня печальный день, – произнёс Вандар. – Ушёл из жизни великий джедай.

«Орд-Мантелл!» – вспыхнуло в моей голове.

– Пришла информация в штаб? – спросил я.

Вандар посмотрел на меня и мягко улыбнулся:

– Мне не нужны средства связи, чтобы почувствовать смерть друга. Сила соединяет меня со всем миром. Дорак пал, защищая Республику.

Резкая боль уколола меня в груди от этих слов, Дорак был моим учителем, тем, кто воспитывал Ревана. Вандар будто заметил изменения на моём лице:

– Не печалься, он теперь един с Силой, – произнёс магистр.

– Нет смерти – есть Великая Сила, – подумал я и сказал строки Кодекса вслух. А затем добавил: – Слишком многие гибнут на этой войне. Пора её закончить, – решительность чувствовалась в моём голосе.

– Война – не всегда причина смерти. Истина скрывается в наших поступках.

– Это ты про Болука?

– Ты был там. Что ты видел? – Вандар пристально посмотрел мне в глаза.

– Не знаю, – честно признался я. – Я не сказал бы, что Болук виноват в смерти Джухани. Но в то же время… Не знаю, это сложно отрицать. Его меч пронзил её тело. Возможно, он не видел другого способа и хотел лишь обезоружить её, но она опустила меч.

– Болук неустанно повторяет об этом, – с грустью ответил Вандар. – Мне даже пришлось отправить его в лазарет, хотя он здоров внешне. Рана его глубже, чем кажется…

Затем он снова посмотрел мне в глаза:

– Понимаешь ли ты, почему она так поступила?

– Не знаю. Может быть, Джухани просто не хотела жить, – я развёл руками.

– Во всех нас течёт Сила, и она может проявляться по-разному, – сказал магистр. – Ситхи верят в то, что эмоции придают им мощь, но эмоции их и губят. Джухани не была ситхом. Сами по себе эмоции – это не враг. Убивает то, что живым свойственно терять над ними контроль, именно поэтому джедаи и проповедуют отказ от эмоций.

– Не значит ли это, что мы просто закрываем глаза на проблему? Джухани это не помогло.

– И тем не менее Джухани погубили эмоции… – Вандар посмотрел на меня снова. – В глубине души она испытывала сильное чувство вины за то, что погубила своего учителя, как она считала. Это чувство вины лишь стало сильнее, когда её соблазнила тёмная сторона, а пещера усилила эту эмоциональную боль. Поражение стало для неё последней каплей. Джухани не хотела победить Болука, она хотела искупить вину, поэтому смерть показалась ей единственным выходом.

Я подумал, что в словах магистра есть смысл. Девочка умерла из-за собственной глупости. Больше всего она ненавидела саму себя, а когда оказалась в клетке, то решила избавиться от того, что причиняет ей боль.

– Кто теперь займет место Дорака? – спросил я, неожиданно осознав, что теперь расстановка сил в Совете может оказаться не в мою пользу.

Дорак будто бы был на моей стороне. Мне казалось, что он так и не возненавидел Ревана, а напротив, стремился помочь ему – исправить свою ошибку.

– Тот, о ком мы с тобой недавно говорили. Только ему нужно время, – мягко ответил Вандар и направился к Миссии.