Трехтысячелетняя загадка

«СНК объявляет антисемитское движение и погромы евреев гибелью (! — И.Ш.) дела революции… Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона».

Закон, предписывающий кого-либо ставить вне закона, кажется, уникален в истории.

В принятом в 1922 г. Уголовном кодексе статья 83 предписывалось:

«За разжигание национальной вражды в особо отягчающих обстоятельствах — кара до расстрела».

Ещё одно свидетельство принадлежит С. С. Маслову — известному специалисту по сельскохозяйственной кооперации, депутату Учредительного собрания. В начале 20-х годов он эмигрировал (или был выслан?) и описал то, что пережил до того в Советской России. Он пишет:

«Распространённое выражение „жидовская власть“ весьма часто в России, особенно на Украине и в бывшей черте оседлости, понимается не как зазорное определение власти, а как совершенно объективное определение её состава и её политики. Когда украинец-крестьянин называет свою гужевую и трудовую повинность „жидовской панщиной“, он выражает только своё искреннее убеждение, что панщина введена действительно евреями. В определение власти как „жидовской“ вкладывается двойной смысл: советская власть, во-первых, отвечает желаниям и интересам евреев, во-вторых, власть фактически находится в руках евреев. Характерный бытовой факт, отражающий первый смысл определения власти: если к свободно разговаривающей о советских порядках группе лиц (не евреев) подойдёт еврей, даже лично знакомый собеседникам, разговор почти всегда круто обрывается и переходит в другую плоскость».

Тогда же, когда вышла книга С. С. Маслова (в 1922 г.), в эмигрантской газете «Еврейская трибуна» появилась статья Е. Кусковой (сначала участницы «Освободительного движения», потом пытавшейся организовать комитет помощи голодающим в России — в кличке ПРОКУКИШ, данной большевистской прессой этому комитету, ей принадлежит «КУ», а потом высланной из СССР). Статья называется «Кто они и как быть?» Она передаёт свои впечатления о русско-еврейских отношениях в Советской России. Женщина-врач, еврейка, говорит:

«Еврейские большевистские администраторы испортили мне мои прекрасные отношения с местным населением… И это население относится ко мне теперь отвратительно, и я чувствую себя отвратительно».

Или учительница:

«Понимаете, меня ненавидят дети, вслух орут, что я преподаю в еврейской школе. Почему в еврейской? Потому что запрещено преподавать Закон Божий и выгнали батюшку.

— Да я-то тут при чём? Ведь распоряжение дал Наркомпрос?

— Да потому, что в Наркомпросе — все евреи, а вы от них поставлены».

Кускова цитирует прокламацию Политуправления (Наркомпроса?), разъясняющую, почему «так много евреев»:

«Когда российскому пролетариату понадобилась своя интеллигенция и полуинтеллигенция, кадры административных и технических работников, то неудивительно, что оппозиционно настроенное еврейство пошло ему навстречу… Пребывание евреев на административных постах новой России — совершенно естественная и необходимая вещь, будь эта Россия кадетской, эсеровской или пролетарской».