Треллисанская конфронтация

Спок намеревался целым и невредимым выбраться из комнаты, а затем покинуть здание, но при свете разгоравшегося зарева он заметил, что на полу в луже крови лежит клингон. Вулканец быстро подошел к телу охранника и опустился на колени. Клингон был уже мертв или вот-вот должен умереть: с близкого расстояния Спок отчетливо видел множество пропитанных кровью порезов на одежде, свидетельствовавших о том, что под нею глубокие раны от ударов ножом, а изуродованная голова явно указывала на то, что череп пробит. Была какая-то драка? О мятеже в вооруженных силах клингонов было трудно подумать, может быть, кто-то просто выяснял личные отношения. Но тогда почему же другой клингон не воспользовался для этого своим фазером? Спок нагнулся еще ближе и внимательно осмотрел голову клингона. Любопытство полностью овладело аналитическим умом вулканца, кроме того, он знал, что еще некоторое время сможет, если понадобится, не дышать, так что газы, которые, должно быть, исходят от пожара, не будут представлять для него никакой опасности.

Тем не менее, тщательный осмотр ничего не дал. Голова клингона была покрыта свернувшейся кровью, затруднявшей осмотр, и Спок, наконец, решил, что сейчас неподходящее время и место для вскрытия. Как ни печально, но ему пришлось вскочить на ноги и покинуть комнату. Коридор был наполнен призрачным свечением: еще одна комната охвачена пламенем. Спок быстро прикинул, чем он рискует. Он еще достаточно хорошо помнил, каким путем его вели по зданию в камеру, поэтому сейчас он затруднялся найти выход. Но темнота, в которую иногда пробивался лишь слабый трепещущий свет пожара, путала его, и однажды он даже надышался дымом. Газы, которые ему пришлось вдохнуть, оказали на него меньше воздействия, чем могли бы оказать на человека, будь тот на его месте, но все-таки они на него повлияли, и, быстро проанализировав ситуацию, Спок пришел к выводу, что долго он не протянет.

К выходу Спока вывел чей-то крик. Под множеством голосов, размеренно кричавших в унисон, угадывалась песня, что безошибочно указывало на какое-то торжество. В любом случае он пошел бы на голоса, но эти привлекли его особенно, потому что он услышал протяжные свистящие крики, такие, которые уже однажды слышал, когда был на берегу с Кирком – голоса силонов.

Спок с трудом перелез через поваленную дверь и увидел, что сейчас ночь, которую озаряет лишь горящее здание, оставшееся позади. Он с облегчением принялся глубоко дышать, затем обернулся и обнаружил, что пламя теперь светилось уже в каждом окне, в каждой двери этого огромного административного здания. Он снова повернулся, обратив лицо к ночи, давая глазам привыкнуть к темноте. На это ушло больше времени, чем когда-либо, потому что он только что смотрел на яркий свет от пожара, но уже через какое-то мгновение в темноте начала вырисовываться толпа силонов. Они выстроились в не совсем ровный ряд вдоль всего фасада почти у самого огня. Песнопения прекратились, и они в нерешительности уставились на вулканца.

Точно силоны, как Спок и предполагал. Нигде не было видно ни одного клингона: наверное, все они лежали мертвые внутри или где-нибудь прятались. И тут он задался вопросом, не может ли все, что произошло со зданием, являться результатом восстания силонов против своих хозяев клингонов. Похоже, именно это и случилось. Теперь его больше беспокоило, смогут ли силоны отличить его от клингонов или они не видят никакой разницы? Он пошел им навстречу.

Силоны, несмотря на то, что он приблизился к ним, даже не двинулись с места, очевидно, ничуть его не испугавшись. Он остановился и начал их разглядывать, при этом он выглядел нахально и самоуверенно, хотя на самом деле Спок не был уверен, что они правильно истолкуют его жесты. Силоны, если можно так сказать, стояли низко припав к земле, они переминались с задних лап на передние. Теперь же они все медленно опустились и приняли свою обычную позу на суше, почти лежачую, так, чтобы мощные передние части их тел покоились на локтях. Спок знал и надеялся, что эта поза означает отступление.