Тремориада, или осколки гранёного стакана (СИ)

В ту субботу я проснулся довольно-таки рано: стрелки будильника показывали 10:45. Найдутся такие, кто, кривясь, презрительно фыркнут: тоже мне, 10:45 ему довольно-таки рано. Пусть они хоть до конца дней своих остаются кривыми и фыркают до гробовой доски. Если тебе с утра не надо, проклиная всё на свете, бежать на работу или по какой другой, обычно не менее неприятной нужде срочно идти куда-то, то вставать с постели раньше двенадцати – преступление. Причём – самое абсурдное. Потому что это – преступление перед самим собой. Но в каком преступлении не найдётся смягчающих обстоятельств? Вот и у меня одно, но чрезвычайно смягчающее, способное вызвать глубочайшее понимание и даже слёзы искреннего сострадания у самых суровых судей, нашлось. Вчера была пятница! И, если ты не уроженец знойного Алжира, не жующий поп-корн с кока-колой американец, не мудрый индус, швыряющий в воды Ганга кости с обгоревшими кусками плоти своего бедного родственника, кои не смог поглотить скудный погребальный костёр, не смотришь на восходящее солнце через узкую щёлочку глаз, а ты – балалайка-матрёшка-валенки, то тоже способен понять меня.

Да, вчера была пятница.

Верблюд, этот горбатый корабль пустыни, этот флагман песков, способный без единой капли воды выносить долгие переходы под палящим солнцем, ощути это сверхживотное хоть на одно мгновение ту жажду, которую испытывал в то утро я, оно тут же пало бы наземь, чтобы околеть в страшных муках.

Пить! Как же мне хотелось пить. В ушах грохотали сотни водопадов, я буквально чувствовал прохладу бурлящей воды.

Пятница – день ИКС, восемнадцать часов – время «Ч». Время, когда вся страна, как один, встаёт на беспощадную борьбу с «зелёным змием». Кто кого одолеет. И это – после тяжёлой трудовой недели, когда силы на исходе, когда человек вымотан донельзя. Казалось бы, сиди дома, смотри телевизор, кушай булочки с чаем – отдыхай, одним словом. Но нет! Мы не из тех, кто будет отсиживаться по уютным углам, когда в мире ещё столько спиртного.

Конечно, и у нас есть такие, типа «моя хата с краю», считающие, что и без них как-нибудь обойдётся. Что ж, и обойдётся. Но пусть им будет стыдно смотреть наутро в мои припухшие глаза. Ведь я не отсиживался, трясясь за своё здоровье. Я пил за ваше! Я, как истинный патриот, не мог оставаться в стороне. Всё как в песне: судьба народа – моя судьба.

Людей под неистовым натиском алкоголя шатало и валило с ног. Ха! Русские не сдаются – это не пустые слова. Многие находили в себе силы, чтоб уже и в лежачем положении прикончить ещё хоть одну рюмку водки или бутылку пива, после попадая в чёрную дыру беспамятства. Но те, кто ещё мог держаться на ногах, те, кто ещё мог поднять стакан, с удвоенной силой продолжали священную борьбу, мстя за павших товарищей.

Утром я проснулся хоть и сильно помятым, но с чувством выполненного на данном этапе времени долга. «Зелёный змий» был побит мною и пленён. Мы выпили практически всё, а, уходя от Иннокентия, в качестве трофея я захватил, пусть и будучи порядком уставшим, бутылку пива. «Балтика» девятка мирно стояла в холодильнике. А что в этом сером мире может быть прекраснее, чем дожидающаяся тебя субботним утром бутылочка прохладного пива. Встав с постели, я побрёл к холодильнику. И, пока ковылял до него, меня терзала ужасная мысль: что, если я ночью пришёл домой и выпил пиво?!

Нет! Прочь чёрные думы! Не мог я, вчерашний, поступить так подло с собой сегодняшним – разбитым и, несмотря на выполненный долг, глубоко несчастным человеком.

Я открыл холодильник… О! Какое облегчение! Мир – ты не так ужасен и несправедлив, как кажется порой.

Чуть запотевшая от холода, в золотой короне фольги, столь желанная и столь дорогая сердцу моему, стояла она – девятка.

Какое-то время я зачарованно смотрел на нее, не решаясь прикоснуться к бутылке, словно это был мираж: протяни руку, и он исчезнет. Но наконец я взял пиво, мои пальцы и ладонь ощутили приятный холод стекла. Приложив бутылку к разгорячённому лбу, даже удивился: почему не слышно шипения остывающей боли. Затем, проведя шершавым языком по иссохшемуся нёбу, решительно раздирая золотистую фольгу, откупорил крышку и выпил разом с четверть бутылки.

Это были сладостные мгновения, когда всё твоё естество, подобно пивным пузырькам, устремляется со дна чёрной бездны апатии и неясных страхов ввысь – к ярким краскам праздника жизни.

Облегчённо выдохнув, поставил драгоценный напиток на стол и пошёл одеваться. Времени это много не заняло – я был стремителен. Вернувшись, проглотил ещё с четверть бутылки. После достал из пачки «LM» предпоследнюю сигарету и, закурив, почувствовал – нирвана, как истина, где-то рядом. Появилось здоровое желание что-то съесть. Но сначала нужно было прикинуть, чем я располагаю, а чем нет. С этим и пошёл умываться. Итак: имеется кофе, сахар отсутствует, есть немного хлеба, который засох до такой степени, что им можно прошибить стену. Ещё есть картошка, но готовить её теперь меня не способно заставить ничто. Вернувшись к пиву, я сделал вывод: ходить в гости по утрам – чрезвычайно мудро.