Трень-брень

В магазине «Охота» торгуют хитроумными патентованными приспособлениями, искусственными приманками и острым металлом. В рыболовной стороне товар пестрый, но мелкий. В охотничьей – товар солидный. Матовый блеск ружей внушает почтение.

Возле прилавка покупатели: шут с балалайкой, шофер такси, Боба, Тимоша и еще охотник.

Охотник был поистине шикарен, одетый в кожаные болотные сапоги, кожаную куртку, парусиновые штаны с молниями, с кинжалом и патронташем на поясе, с ружьем в чехле. На голове у него – старенькая поблекшая тюбетейка.

Шут (дядя Шура) разглядывал рыболовный товар. Из десяти его взглядов восемь приходилось на продавщицу. Она это чувствовала, то и дело поправляла рыжие, красиво прибранные волосы, а также яркий шарфик на шее. Глаза у продавщицы были голубого ясного цвета.

Боба и Тимоша самозабвенно врали:

– Лучшие в мире черви. Высший люкс. Экстра. Смотрите, как вьются. Смотрите, какие они жирные, как поросята.

– Купите червей. На таких кто хочешь заберет, хоть судак, хоть сом.

– Я уже взял на двугривенный, – сказал им таксист, – не мелькайте перед глазами. – Таксист уставился на продавщицу. – Какие у вас глаза. Хороший у вас магазин, самый прекрасный, по существу… у вас все есть для души.

– Даже черви, – ответила ему продавщица. – Правда, это уже частный сектор, но тем не менее. – Продавщица смотрела на покупателей, как на больных детей, которым обязательно и сию же минуту дай погладить живого слона.

Тимоша встряхнул банку с товаром.

– Дяденька, купите червей. Уже немного осталось.

– Я ловлю на блесну, – сказал шут с балалайкой.

– А вы на блесну червяка насадите – знаете, как клюнет!

– Я еще не выбрал блесну.

Таксист посмотрел на него исподлобья.

– Вы уже который день выбираете.

– Извините, – сказал шут. – Клянусь вам, я не хотел этого.

– Чего – этого? – насторожился таксист.

– Того, о чем вы сказали.

Шофер покрутил пальцами возле виска, снова повернулся к продавщице, показал рукой на полки с товарами.

– Прекрасно для глаз. Так бы и забрал все это домой. Имею в виду вместе с вами.

Продавщица ему улыбнулась.

– Дяденька, купите червей. Резвые, черти.

– На любую рыбу. Универсалы. Скоростники.

– Не занимаюсь, – сказал мальчишкам шикарный охотник. – Рыбная ловля не для меня. Рыбная ловля – занятие для глухонемых.

Шофер покрылся пятнами по лицу.

– Что вы сказали?

– Я сказал: рыбная ловля – занятие для глухонемых.

– Да вы имеете представление?!

– Граждане, поступила новинка… – Продавщица поспешно достала новинку в коробочке. – Полюбуйтесь…

Таксист набрал воздуху в широкие громкие ноздри.

– Кровопускатель. Лесной гангстер. Болотный пират!

– Вы только взгляните, – попросила его продавщица.

– Беру… – Таксист спрятал новинку в карман и, заведя глаза ввысь, произнес: – Если бы рыба клевала на яблоки, рыбаки бы всю землю яблонями засадили.

– А она не клюет, – ласково пробасил охотник.

Рыбак грозно скрипнул зубами, но выдержка в нем была, недаром он работал в такси.

– А бедные пташки плачут, – сказал он голосом мягким, как вазелин. – Бедные птенчики, несчастные сиротки. Кто ихнюю маму убил?

Продавщица нервно поправила шарфик.

– Граждане, обратите внимание. Блесна «Удача». Для мутной и полупрозрачной воды. – В ее руке блеснуло нечто золотое с красными перьями.

Рыбак схватил блесну вместе с ее рукой.

– Беру!

Продавщица спросила шута (дядю Шуру):

– А вы не хотите взглянуть?

– Я смотрю, – сказал шут. – Мне очень нравится.

– Тогда чего же вы ждете?

– Не торопить события, ждать – вот мой удел.

– И на эту не клюнет, – сказал рыбаку охотник.

Таксист мощно задвигал локтями.

– Я еще с вами договорю. Вы… вы медведь…

– Кстати о медведях… – Охотник придвинулся к шуту (дяде Шуре).

На улице нетерпеливо и нервно загудела машина.

– Кто там сигнал трогает? Руки переломаю! – крикнул таксист. И тут же улыбнулся продавщице, и тут же сказал с печальной надеждой: – Извините, работа.

– Рубль двадцать. За две блесны, – улыбнулась ему продавщица.

Таксист отсчитал деньги.

– Какие вечера у реки. Какие бывают ночи! Соловей мой, соловей…

На улице снова загудело.

– Ноги повыдергиваю! – заревел таксист и выскочил на улицу.

Когда дверь захлопнулась и в магазине установилась мирная тишина, охотник тронул дядю Шуру за локоть.

– Кстати о медведях, – сказал он загадочным басом.

Продавщица спрятала деньги в кассу.

– Трудно, – сказала она.

– Что трудно?

– Трудно быть продавщицей. – Она сунула карандаш за ухо, руки потерла и заговорила чужим, скрюченным голосом: – Продавщица – это артистка. Ее дело – продать залежалый товар. – И добавила уже своим голосом: – Артисткой быть тоже трудно. Когда я торгую, мне говорят: «Вы продавщица и не стройте из себя Дездемону». Когда я играю в самодеятельности, мне говорят: «Вы Дездемона – позабудьте, что вы продавщица». Видимо, артистам и продавцам многое следует забывать.

– Учись, Боба, – сказал Тимоша.

Шут вынул откуда-то из волос пушистую астру «страусовое перо». Протянул ее девушке-продавщице.

– Учись, Тимоша, – сказал Боба.

Девушка цветок понюхала. Улыбнулась задумчиво.