Тренер

Не стоило им думать, что бывшая звезда российской сборной Юрий Столешников не умеет с простыми пацанами общаться. Да-да, Масиков, играя в гляделки, не забывай о простых вещах:

Рос Столешников в рабочем московском районе.

Рос Столешников в девяностые в обычном московском «спальнике».

Рос Столешников не за золотыми прутьями юношеской школы а-ля «Барса», а на улице.

И никакие рейтинги, кубки, тусовки, игры в Англии, студентки МГИМО и прочие атрибуты жизни успешного форварда этого прошлого не сотрут.

Жаль, конечно, бегущей строки нет в глазах, но и так, видно: кое-что дошло.

В раздевалку господин капитан с господином защитником шли молча и как-то потерянно. И совершенно не обратили внимания на выскочившего из-под трибун совсем молодого патлатого парня с мячами, явно опоздавшего на тренировку.

«Зуев, – подсказала память, – его фамилия Зуев. Зовут… переоценил ты себя, Юра, не помнишь»

Зуев бежал легко и свободно, явно радуясь миру вокруг и возможности просто играть, занимаясь искренне любимым делом, ничего и никого вокруг не замечал. Пока не столкнулся взглядом с хмурым Столешниковым. И чуть было не растянулся на газоне, запутавшись в собственных ногах. Ну да, этот, к гадалке не ходи, узнал и сразу. Вон как глаза таращит, удивленно и радостно. Было бы чему радоваться…

Зуев робко улыбнулся, вовремя затормозив и сумев устоять на ногах:

– А-а-а… здрасьте…

Столешников вздохнул, кивнул, выдохнул:

– Здрасьте…

Разговора не случилось. Лариса, возникнув из того же подтрибунного пространства, показала на часы. Столешников, прощаясь, махнул Зуеву, мол, тренируйся, и пошел к президентше… к президенту.

На гостевой трибуне, к которой они направлялись, толпились люди, вроде бы даже пару раз мелькнула фотовспышка. Понятно, пресс-конференция и все такое. Столешников против ничего не имел, тем более первая пресс-конференция в Новороссийске. Тут наверняка только местные журналисты и им точно до фонаря случившееся год назад. Это в столице все никак не успокоятся. И какая разница, что товарищеский матч и что ничего он не решал… Когда сборная черт пойми на каком месте рейтинга ФИФА, любая промашка – фатальная. Вот и не успокоятся никак. И потом, добивать упавшего у нас умеют. И делают это вполне профессионально.

Не любил, в общем, Столешников представителей СМИ. Совсем. Но ничего, здесь и сейчас вряд ли кто-то из них выведет его из себя, потерпит.

Лариса с разговорами не лезла, просто молча шла рядом. Не подстраивалась под шаг, длинные ноги вполне себе позволяли. Ему это нравилось, хотелось надеяться на уважение и понимание его ситуации.

Гостевая трибуна приближалась, получилось рассмотреть людей. Высокий представительный мужчина, лет за пятьдесят, в глаза бросался сразу. Хорошим костюмом, стрижкой, выражением лица и поведением. Остальные суетились вокруг него, ловили каждое слово, как флюгеры, разворачивались на каждый жест. Даже отсюда, подходя, становилось понятно – важнейший перец, круче нет.

Столешников на ходу кивнул на него, обращаясь к Ларисе:

– Вон тот… король пляжа в модном галстуке – мэр, как понимаю?

Лариса кивнула:

– Владимир Анатолич.

…

– Сильно себя любит?

Лариса чуть помедлила, то ли выбирая слова, то ли еще почему-то:

– Как и все. Мы с тобой другие, что ли?

Что ж… ладно. Мало ли, вдруг и впрямь, помогает клубу, как может. Чувствовалось, задел он вопросами своего президента… Хорошо, переключимся, о деле пора. О форвардах.

– Как у нас с Чешичем и Кесковым? – Столешников прищурился, вспоминая короткую медицинскую выдержку по результатам последних осмотров. – В каком состоянии?

Лариса приостановилась:

– Мы их продали.

– В смысле?!

Продали? Лучших игроков? Зачем?! Да что тут…

– Финансовые трудности.

И все, не больше и не меньше. Столешников поймал себя на мысли, что такая манера общения с работодателем хороша ровно на время, когда все прекрасно. А вот когда так…

– А… – черт, как ей объяснять спокойно?! – Почему вы раньше мне не сказали?

Лариса не дрогнула под напором его ярости, невозмутимо спросила:

– Что-то бы изменилось?

Столешников остановился, как игрок, забежавший в офсайд, зло и резко. Раздражение взорвалось внутри, наконец получив полную свободу и не давая себя поймать. Но он старался… Правда, он очень старался.

– Лара!

Все же остановилась. Слушает.

– Вы нормальный человек?!

Он видел, что ударил по больному. Дрогнул лед, дернулась щека, скулы разом стали резче. Лариса нахмурилась, застыла, вбив каблуки в беговую дорожку.

Столешников мелко задышал, заводясь с пол-оборота:

– Продаете ведущих игроков, не ставите меня в известность и мило так сообщаете об этом на ходу?!

Лариса, прикусив губу, уже открыла рот, собираясь ответить.

– Вот он!

Ну, конечно, и голос у него такой же, как внешность, сильный, уверенный… харизматичный. Руководитель, что тут скажешь.

Столешников повернулся к трибуне, откуда на него с Ларисой смотрели почти два десятка глаз и сколько-то там объективов.