Тренер

Мяч совсем рядом, удержаться тяжело. Юра подкидывает его и красивым ударом навешивает Ярославу. Тот по началу увернулся, растерянно глядя на товарищей, но все-таки не выдержал, побежал за мячом. «Вернул» Столешникову тоже красиво.

– Неплохо!

Юра показал пацану большой палец.

Мальчуган пожал плечами и робко улыбнулся. Дети такие дети, что с них взять.

– У вас что, обормоты, с ушами проблемы? – раздалось откуда-то со стороны. – Не трогать мяч!

Это кто у нас тут такой строгий? Столешников прищурился, отыскивая незамеченного раньше Бергера. Нашел у трибуны на стульчике – в телефоне ковыряется. Нормально…

– А там что, в телефоне интереснее?

Бергер насмешливый тон проигнорировал и головы от телефона не оторвал:

– Они наказаны. Сегодня без мяча тренируются.

Действительно, хороший же метод.

Наказаны? Футболисты, желающие играть? Не, не пойдет, с ним точно так не пойдет. Где тут мяч?

Столешников подхватил мяч и повернулся к полю.

– Здорова, ребят. Давайте побегаем немного. А то у вас тут мяч трогать нельзя, как вы в футбол-то играть собрались?

Юра слышал, как за спиной скрипнул стул Бергера, но не обернулся. Ребята вопрошающе смотрели мимо него на своего тренера. Ждали разрешения. Но за спиной не раздалось ни звука. Да наплевать!

Столешникова понесло, закрутило собственным раздражением, выплескивающимся наружу. Ему сейчас нужен был конфликт, и он старательно к нему шел.

Эй, пацан, курносый, лови пас. Ну?!

Мальчишка даже не сдвинулся с места, лишь дернулся, когда мяч, прокатившись у самой ноги, ударился в щиток. Так и остался стоять, растерянно, то ли опустив, то ли до конца не подняв руки.

– Чего встали-то? Играем! Я разрешаю…

Столешников озадаченно делает еще один пас. Но и второй мальчишка остается неподвижен.

Третий мяч. Лови, Яр!

Результат остался прежним. Дети стояли, напряженно косились сразу на двух тренеров, где один свой, а второй – настоящая звезда. Блин…

Победил «свой». Негромко, жестко:

– Забрали мяч…

Первым шагнул тот, светлый. Яр потянулся за ним, остальные сделали по шагу…

– Забрали, сказал! Бегом!

Столешников прижал последний мяч к газону, понимая, что сейчас…

На него налетела стая. Молодая, невысокая, легкая стая, отправленная на охоту вожаком. Столешников попробовал прижать мяч сильнее, вывести в поле, отбежать…

Как упал, сам не понял.

– Ладно-ладно, все-все, победили. Молодцы. Повезло, ребят! Хороший тренер у вас!

Во дают…

«Хороший» тренер вышел на газон.

– Построились!

Долго ждать пришлось? Нет. Столешников, сидя на газоне, только качал головой. Вот так команды тренера выполняются, только так. Он сам таким же был, в рот тренеру смотрел, слова против не говорил.

Дерьмо…

Бергер подошел к нему и, заслонив Столешникова от взгляда детей широкой спиной, хлестким, только им двоим слышным шепотом сказал:

– Мое время здесь с часу до трех. В следующий раз проходи мимо.

И неожиданно этот смешной полный мужик, при взрослых матерящийся через слово и ощутимо пахнувший вчерашней «бутылочкой пивка» перед телевизором, заставил Столешникова почувствовать себя зарвавшимся малолеткой, только что аккуратно и без лишних слов поставленным на место. И еще он почувствовал, что это именно то, что сегодня ему было необходимо.

Столешников спустился вниз. Встал у раздевалки, слушая игроков.

Урок, полученный от Бергера, еще жег изнутри.

О, вот и его орлы.

Столешников кивнул выходящему Масяне:

– Пойдем, поговорим.

Остальные, кто прощаясь, кто нет, прошли мимо. Понятно, Раф Масикова дождется. Да и ладно. Разговор назрел давно. Надо было раньше поговорить, люди же взрослые.

– Давай договоримся сразу. Хамства и халтуры я терпеть не буду. Я не буду требовать от вас, чтобы вы играли, как Месси или Роналду, но я буду требовать от вас, чтобы вы играли на пределе своих, пусть даже скромных, возможностей. Чтобы самим потом стыдно не было.

Масяня посмотрел на него удивленно. Как на психа. Ответил жестко, с такой же, как у Столешникова, внутренней злостью, наконец-то выплеснувшейся:

– А зачем? Нет, это все очень красиво звучит, но по жизни будет так: хорошо мы играем, плохо – это вообще на хрен никому не интересно. Нам зарплаты не поднимут и премии не выплатят.

Снова-здорово, опять речь только про деньги. Да чего же все вокруг них-то вертится? Вроде бы понятно, но он же игрок, или как?

– Скажи, а кроме зарплат и премий, есть еще какие-то интересы? Ну, допустим, в премьерку выйти? Не думал?!

Думал, думал же ты, Игорь…

Столешников знал все эти мысли и мечты: он сам такой был. Любой, выходя на поле, хочет играть на чемпионате мира. Или в Лиге чемпионов хотя бы. А как туда попадают? А как там играют? Хотел ты, Масяня, играть в премьерке, всю свою жизнь хотел!

…может, и сейчас хочешь. Только в себя давно не веришь.

Масяня смотрел в сторону, сглотнул, прежде чем ответить:

– Какая премьерка? Вы сами подумайте! Старые мы для нее, нас там молодежь задушит!!! У нас Свирид хрустальный, ткни – сломается! А у Зорика кресты постоянно на разрыв! Травма на травме… Сами же знаете!

Столешников молча слушал, как Масиков набирает обороты: