Тренер: молодежка

Я возражение ожидал и для того напялил бутсы с утра, хотя после перелома ходить в них крайне неудобно. Поставил ногу на мяч, прищурился на один глаз, сфокусировался на сигарете и хлоп — щечкой ударил по мячу. Мяч полетел в бутылку и аккуратненько слизал сигарету с крышечки, как лезвие бритвы волосок срезает. Бутылка даже не пошатнулась, работа ювелирная.

У учеников от увиденного глаза на лоб вылезли. А я подошел к бутылке, взял сигарету и переломал пополам. Теми самыми указательным и большим пальцами. Наглядно.

— Баграмян, это твоя была! Так что пацаны, если сигарет на всех не хватит, Мишу отдельно благодарите.

Ну а дальше началось — курить народу хотелось страсть как, никотиновая зависимость штука жуткая, как и любая другая зависимость в принципе. Первым к мячу снова подошёл Пашка Ануфриев. Нагнулся, мяч взял, в руках покрутил, присматриваясь, взвешивая «снаряд». Поставил на пол и тотчас влепил с пыра удар, на силу. Понятия не имею на что он рассчитывал, но мяч стрелой прошёл в десятке сантиметров от бутылки. Надо отдать пацану должное, высоту Паша нужную взял и мяч чувствовал достаточно хорошо. Не Марадона ни разу, но талант чувствуется.

— С-сука, — Ануфриев раздосадовано рукой махнул. — Ну почти попал, все видели?

— Какой там почти… — махнул рукой Баграмян. — Я бы с закрытыми глазами лучше ударил.

— Твой выбор? — я вернул на себя внимание.

Пашка пожал плечами и побежал вокруг поля — трусцой. Я глянул на наручные часы — половина седьмого.

— Пацаны, у нас есть время до 7, поэтому если хотите выиграть — ускоряйтесь, нечего вокруг поля ходить. Баграмян, а ты чего булки расслабил — мячик давай догоняй. Мы ж договорились.

— Ничего мы не договаривались, — забурчал тот, но за мячом побежал.

Паша из трусцы перешёл в галоп. Следующим на точку подошёл Осипов. Этот товарищ решил мой удар повторить, щечкой мяч приподнял при ударе, но промазал, конструкцию из бутылки-сигареты завалил. По итогу побежал наматывать вокруг футбольного поля. Потом промахнулись ещё пятеро, среди них Селезнёв и Прокофьев. Никто из них не сделал выбор в пользу поломанной сигареты — бежали, как миленькие. Задания я всегда давал сложные, но выполнимые, и сегодняшний квест с ударом по сигарете на бутылочной пробке, не являлся исключением из правил. Очевидно, что существовал другой, гораздо более легкий способ сигарету с бутылки «снять» — легонечко мяч толкнуть накатом и рассчитать траекторию так, чтобы он коснулся бутылки, но не перевернул, а сигарету сбил. Однако о способе я деликатно умолчал. Пусть сами догадываются, если конечно догадаются — смекалка на футбольном поле вещь нужная.

Через десять минут зашли на второй круг. Баграмяна, у которого разве что пена изо рта не шла, уже замотали. Ну ка, метнись за мячом туда сюда четырнадцать раз подряд и без передышки. Да и бежать вокруг поля круг галопом и с бодуна — не менее сомнительное удовольствие. Потому, когда мои соколики зашли на третий круг, народ начал отваливаться с задания.

Первым отпал Осипов.

— Пацаны, ну его в пень это задание, я пас! Ломай сигарету, Иван Сергеевич, не побегу, — он махнул рукой.

Макс Осипов тяжело дыша опустился на землю, колени подобрал, подбородок на них сложил. Пацаны повозмущались, что он сдался, поуговаривать попытались, да свыклись по итогу — на пол упала сломанная сигарета. Можно конечно Макса похвалить, сказать, что здоровей будет, но я не стал.

Очередной удар нанёс Прокофьев, со психу рубанув так, что мяч попал в бутылку и чуть ту ее не разорвал. Отлетела сигарета, бутылку взметнула в воздух, перевернулась пару раз налету. А Прокофьев рукой махнул вслед за Осиповым — ломайте, Иван Сергеевич, сигарету.

Потом сдался Баграмян. Сначала пополам согнулся, ладонями в колени оперся и по итогу опустился на землю рядом с парнями.

— За мечами кто будет бегать? — вспыхнул Пашка Ануфриев.

— Пошёл ты, — Миша зло плюнул на землю между ног. — Тебе надо, ты и бегай, а меня уже мутит.

— Не хрен было столько бухать!

— Ты в два раза больше меня выжрал!

Я помнил, что все эти ребята в большинстве своем друг друга не знали до того, как оказались в лагере и съехались из разных интернатов изо всего СССР. Поэтому утверждать, что Ануфриев среди них главный — неверно. Пашка верховодил именно в той группе, которая приехала из одного детского дома под Воронежом, туда входили Прокофьев и Осипов. Баграмян же возглавлял вторую группу с Селезневым, и они внутри коллектива не до конца разобрались в лидерстве. Ну пусть пободаются слегка. Полезно для команды, а мне как раз понятно будет кого капитаном команды ставить.

Ещё через пару минут засквозили другие ребята, поочерёдно отказываясь продолжать «соревнование». Пачка стремительно пустела. В игре остались трое самых упоротых — Ануфриев, Зубко и Дараев. Эти наносили удар, бегали за мячом, но не сдавались, хотя языки на плечи вывалили.

— Две минуты, господа хорошие! Последний удар и аттракцион невиданной щедрости закрывается, — предупредил я.