Трепет. (не) его девочка

Разглядываю ее с интересом, а в душе поднимается какое-то непонятное дикое чувство. Неприятное и колючее. Что в ней такого, что он полюбил ее и разлюбил маму? Снова думаю, что, вполне возможно, это она — виновница его холодности ко мне. Может, она из этих… чайлдфри? Ее мутит от слова «дети»?

Меня они не замечают и собираются идти к выходу. Уже поворачиваются ко мне спиной. Мой взгляд падает на ладонь отчима, которая по-хозяйски лежит на талии женщины и чуть ее сжимает. Какие нежности. Аж зубы стиснуть хочется. От моих вот прикосновений он шарахается как от огня…

Не знаю, почему я это делаю, но вместо того, чтобы дать ему уйти, не допустить нашего общения и сто процентов испорченного настроения, я ускоряюсь и выкинув руку вперед, хватаю мужчину за плечо. Отчим медленно поворачивается и смотрит на меня несколько удивленно. Затем его взгляд темнеет, перетекает с моего лица на ладонь, сжимающую его плечо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Яна?

Женщина тоже останавливается и с любопытством меня разглядывает. Вблизи она еще красивее. Глаза голубые. Как и у меня. Только другие. Я узнаю этот взгляд людей, которые считают себя "сверхличностями". На других они смотрят, как на муравьев или червяков. И такие ему женщины нравятся?

Поджимаю губы и вскидываю подбородок:

— Привет, пап, — специально выделяю интонацией это слово и перехожу на "ты". — Не ожидала тебя здесь увидеть! Не познакомишь меня со своей спутницей?

* * *

— Папа? — темные брови женщины удивленно ползут вверх. — Ты не говорил, что у тебя есть дочь, Рустам. И такая… взрослая…

Не говорил обо мне? То есть вообще? Ну, хорошо, дочерью он меня не считает, но неужели он не рассказывал даже о том, что у него есть падчерица? Значит, причина его отторжения заключается не в том, что эта женщина против детей?

И снова это горькое чувство расползается в груди, обжигает сердце и легкие, мешает сделать вдох. Он сам меня отвергает. Сам так решил. Даже не считает нужным про меня рассказывать.

Я смотрю в глаза мужчине и вижу, как в их глубине начинает сверкать пламя. Он злится на меня. А мне плевать. Пусть злится. Пусть снова назовет меня «не дочерью».

Его рука соскальзывает с талии женщины, и через мгновение, которое кажется вечностью из-за ярости отчима, накалившей пространство между нами, я ощущаю горячее прикосновение к своему запястью. Он отрывает мою ладонь от своего плеча и опускает мою руку.

— Регина, иди в машину, — чеканит мужчина, не поворачиваясь в сторону своей спутницы.

Регина. Мне не нравится это имя. Слишком резкое. Но ей подходит.

— Что? Но… Рустам, ты не хочешь объяснить мне…? — пытается возмущаться Регина, но ее быстро осаждают.

— Не хочу. Просто уйди. И подожди меня на парковке.

И как я могла подумать, что какая-либо женщина вообще способна повлиять на него и на его решения? Он же просто непробиваемый. Вряд ли их разговор мог бы звучать так: "Мне не нравится, что у тебя дочь. Выбирай: либо я, либо она!" — "Ну, конечно же, я тебя выбираю!" Сейчас даже сама мысль кажется мне смешной и нелепой. Но может, мне просто так кажется? Я ведь не знаю, насколько близкие и душевные у них отношения. Возможно, он сейчас так резок со своей Региной, потому что я его разозлила и раскрыла его «тайну».

Женщина недовольно кривит губы, бросает на меня еще один высокомерный взгляд, после чего разворачивается и идет к выходу, цокая каблуками и виляя бедрами. Невольно смотрю ей вслед. Почему мужчинам нравятся такие? Стервозные и с раздутым самомнением. Разве скромные, тихие и добрые женщины не лучше? Как моя мама, например. Уверена, что моя мама умела любить и заботиться гораздо лучше и искреннее, чем вот эта особа.

— Яна, — рычит отчим. Я удерживаюсь о того, чтобы вздрогнуть, и поднимаю голову, стараясь придать своему лицу абсолютное спокойствие и бесстрашие. Это трудно, учитывая то, какие мощные волны гнева исходят от мужчины напротив.

— Что? — невозмутимо спрашиваю и горжусь собой за то, что голос не дрожит.

— Мы же уже обсудили это. Кто ты мне, и кто я тебе.

— Ох, ну конечно. Только вот ТЫ своей подружке даже о наличие падчерицы не рассказал. Ты стыдишься меня? — а вот теперь в голосе появляются визгливые нотки. По-хорошему, будет лучше сейчас извиниться и уйти. Точнее, сбежать. Отправиться к Сашке, провести с ним чудесный день, а об отчиме и этой случайной встрече забыть. Но я не могу сдвинуться с места. Я продолжаю стоять и смотреть на мужчину, слышу, как из его горла вырывается хриплый выдох, вижу, как длинные темные ресницы опускаются вниз, прикрывая ставшие почти черными глаза.

— Зачем ей знать что-либо о моей жизни? Это ее не касается. И ты ее тоже не касаешься.

— Разве это не она — та самая?

— Та самая, кто, Яна? — мужчина насмешливо кривит губы. На них я тоже смотрю.

— Та самая "было". Женщина, из-за которой вы с мамой перестали любить друг друга. Еще одна причина вашего развода.