Трепет. (не) его девочка

Опускаю глаза в тарелку. Нужно поесть. Нужно поскорее поесть, чтобы уйти. Если я не поем, то он меня не оставит, но я не уверена, что смогу… Это не так, как было ночью. Это другое. Она была здесь, говорила со мной, а теперь он ушел с ней. Вот так просто, будто я должна молча проглотить это и не сметь ничего сказать против. Он же защищает меня. Как же… Он же не хочет мне навредить…

Беру вилку дрожащей рукой и сильно сжимаю ее пальцами. Жму, будто хочу согнуть металл, и жалею, что у меня нет такой силы, и мне некуда деть свою ярость, боль и презрение.

Внимание привлекает звук открывшейся двери. Я дергаюсь и машинально перевожу на дверь взгляд, одновременно боясь и желая увидеть Рустама. Это он. Он вошел. Направляется к нашему столику спокойно и уверенно, держа телефон возле уха. Я замечаю, что волосы его слегка влажные и растрепанные. Когда он подходит ближе, вижу следы от капель на рубашке. Видимо, на улице начался дождь.

Регины с ним нет.

— Буду в течение часа… Разберись пока… Эту встречу перенеси на завтра. Все. Отбой, — он сбрасывает вызов и небрежно кидает телефон на стол, после чего садится. На меня обрушивается поток воздуха — смесь запаха дождя, свежести и сигарет. Никаких духов. Никаких следов от помады — я внимательно осматриваю его подбородок, губы и рубашку, словно от этого зависит, смогу ли я дальше дышать.

Его не было всего пять минут. Я — идиотка. Такая же безумная, как он и Регина.

— Ты так сжимаешь эту вилку… Мне начинать бояться? — его голос бархатистый обволакивающий. Спокойный и твердый. В нем нет злости, которая звучала, когда он разбил чашку, нет осуждения. Он так спокоен, потому что… договорился о встрече с ней? Он вообще ее видел? Они говорили?

— Яна? Хочешь что-то спросить — спрашивай.

— Я не… я ничего не хочу спросить, — отвечаю сипло и наконец позволяю себе ослабить хватку на вилке. — Хочу поскорее поесть и уехать отсюда.

— Так ешь, — отвечает мужчина и указывает на тарелку. — Пока меня не было, даже не начала. У меня сегодня еще много работы, Ян. Придется задержаться до ночи.

До ночи? Я сглатываю, ощущая, как внутрь стекает желчь, что все это время стояла во рту. Сегодня он тоже с ней будет…

Мужчина поднимает вилку и нож. Я перевожу взгляд на его мощные запястья, скольжу им к длинным сильным пальцам, которые трогали меня там, где никогда не должны были трогать. Он такой и с ней. Все это игра.

— Без разницы. Отвезешь меня на квартиру?

Руки отчима застывают над тарелкой. Темные глаза вонзаются в меня, словно лезвия — больно и страшно. Желваки на его скулах начинают ходить. Я понимаю, что он снова злится, потому что думает, что я передумала оставаться с ним. Я не передумала. Сашка важнее меня.

— Мне кое-что забрать нужно, — поясняю свой вопрос неровным и хриплым голосом. — Вещи и учебные принадлежности. Если у тебя нет времени, я могу сама доехать.

— Я отвезу, — отвечает кратко и принимается за еду. Может, я придумываю, но мне кажется я слышу выдох облегчения, когда его взгляд отпускает меня. Больше он ничего не говорит, и я не спрашиваю, хотя очень хочу знать, куда делась Регина, но если задам вопрос, он все поймет. Поймет, что мое заражение началось, что я тут сидела и думала, с ней ли он или нет… Я обезумела вместе с ним.

Мы выходим из ресторана через двадцать минут. Регина так и не появляется. Я думаю, это странно, ведь женщина даже не сделала заказ, когда я заметила ее. Она передумала здесь есть? Или это Рустам настоял на ее уходе? Пообещал ей ужин вечером?

Спускаюсь с крыльца и сразу чувствую холодные капли, падающие на меня с неба. Поднимаю лицо вверх, вижу миллионы прозрачных хрусталиков, летящих с серого полотна вниз. Вдруг полотно закрывает черной тканью. Я чувствую запах духов Рустама. Он занес над моей головой пиджак, чтобы укрыть от дождя.

— Ты глупая? Тебе ведь ясно сказали — под дождем больше не гулять.

Мы идем к машине почти бегом. Дождь усиливается с каждым мгновением, а я не хочу сильнее заболеть. Подходим к пассажирской дверце, я забираю пиджак из рук отчима и продолжаю удерживать его над своей головой. До его я едва дотягиваюсь. Он очень большой. Высокий.

Носил меня на руках… Сажал на шею…

Рустам наживает кнопку на ключе. Машина мелодично пиликает, после чего он открывает дверь и слегка подталкивает меня за талию. Я чувствую его горячую ладонь, и даже ткань не мешает мне ощущать, исходящий от нее жар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он же мой отчим… Мой отчим…

Делаю глубокий вдох, немного придвинувшись носом к его груди, чтобы убедиться — духами Регины он действительно не пахнет.

— Она тебя больше не потревожит, — неожиданно звучит его хриплый голос над ухом. — Никогда.

Я вскидываю на него взгляд, не веря тому, что он сейчас сказал. Так… он знал? Он видел или слышал, что мы разговаривали, или что? Регина ему все рассказала? Он… прогнал ее?

— Надо было сразу сказать, что тебя беспокоит, а не устраивать сцену, Яна.