Трепет света

— Для нас тоже прошло очень много времени, Мерри, — сказал Рис, наклонившись, чтобы поцеловать меня. Он больше не накрывал ладонью мои трусики, стараясь не навредить мне, пока я двигалась излишне активно.

— Нам нужно быть помедленнее, не торопиться, — с усмешкой проговорил Гален.

— Да поможет мне Богиня, но я не настроена на неторопливость или нежность, я ощущаю лишь безумною жажду ваших прикосновений повсюду.

— И для нас нет ничего приятнее, но если мы навредим тебе, то никогда себе этого не простим, — сказал Рис.

— Не говоря уже о том, что Дойл, Холод и остальные дадут нам под зад, — с улыбкой заметил Гален.

— Они бы попытались, — поправил Рис.

— Я бы дал им достойный отпор, — сказал Гален, — но в конечном итоге они бы победили.

Выражение лица Риса стало замкнутым, не просто серьезным.

— В чем дело? — спросила я его.

Он покачал головой.

— Ни в чем.

— Лжец, — укорила я.

Он усмехнулся.

— Вообще-то сейчас мы не можем лгать.

— Зато можем приукрашивать, пока ты не поверишь, что луна сделана из молодого сыра, — возразила я.

— А еще мы можем недоговаривать, — добавил Гален.

Рис хмуро взглянул на него.

— Ты мне не помогаешь.

Я внимательно всмотрелась в его лицо.

— Ты считаешь, что можешь выстоять против Дойла и Холода.

— Я знаю, что могу.

Я одарила его выразительным взглядом. Он улыбнулся, но при этом его единственный глаз трех оттенков синего не светился счастьем.

— Я нес смерть своим прикосновением тем, кто не является фейри, когда был всего лишь Рисом. Ты же сама видела.

— Но ты убил гоблинов, которые мучили тебя с Китто, а они были фейри.

— Я не был способен на это, пока ты и Богиня не вернули мне мою силу, — сказал он.

— Вряд ли Дойл с Холодом позволят тебе приблизиться к ним настолько, чтобы ты смог их коснуться, — сказал Гален.

— Теперь мне не нужно к ним прикасаться.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Я был Кромм Круахом, я жил кровью и убийствами и был в этом очень хорош. У меня снова есть свой ситхен, Мерри. Он замаскирован под заброшенное здание в Лос-Анджелесе, но это все равно частичка Фэйри, проявившаяся, когда я стал прежним, благодаря тебе. Мне не нужно касаться кого-то, чтобы призвать его смерть.

— Как ты узнал об этом, я имею в виду наверняка?

Он отвел взгляд, и я потянулась к нему, коснувшись его лица, чтобы заставить посмотреть на меня.

— Рис?

— Скажем просто, что мой ситхен находится в не самом благополучном районе Лос-Анджелеса, а я голубоглазый блондин и внешне выделяюсь.

— Кто-то напал на тебя, — сказала я.

— Напали, — уточнил он.

— Кто?

— Скажем так, в этой части города разборки банд больше не доставят проблем.

— Ты сделал это, не себя защищая, — вмешался Гален.

Я перевела взгляд с одного на другого.

— Ты о чем?

— Они ранили одного из людей, живущих неподалеку от твоего ситхена, верно? — уточнил Гален.

Рис пожал плечами.

— Не говори об этом как о благородном поступке.

— Я этого и не делаю.

Рис взглянул на него.

— И не осуждай меня.

— И не думал.

— Если хочешь что-то сказать, сделай это поскорее, — велел Рис, и голос его совсем не был счастливым.

— Я видел цветы и дары, которые они оставили у твоего здания, — сказал Гален.

— Я бы почувствовал, если бы ты приблизился к моему ситхену.

— Очевидно, нет, — отметил Гален.

— Ты за мной шпионил, — голос Риса снова довольным не был.

Теперь настала очередь Галена пожимать плечами с легкой улыбкой. Он был доволен собой.

— Я бы поверил, что Мрак меня навестил, но ты…

— Единственный, кто превосходит меня в гламуре, это Мерри.

— Это так, вам была ни к чему маскировка в работе под прикрытием, когда мы сотрудничали с детективным агентством Грея. Шолто в этом тоже хорош.

— Настолько хорош, что смог вместе с Шолто проникнуть в Благой двор, чтобы спасти меня, скрываясь от короля и его подданных одним лишь своим гламуром, — я сжала ладонь Галена, а затем взяла за руку Риса. — А ты за своей накладной бородой и шляпой. Вас всех могли убить.

— Но не убили же, — сказал Рис.

— А теперь ты рассказываешь мне, как уничтожил целую банду. Рискуя собой, Рис, и не говори, что это не так.

— Я бывал в гораздо большей опасности, бессмертие и все такое, припоминаешь?

— Ты не уязвим перед пулями, Рис, никто из вас, это свинец, охлажденное железо может нас убить, а сталь ранить… Нет, не напоминай мне про бессмертную чушь. Ты мог погибнуть, — я села. — Ты хотя бы взял кого-то из стражей себе в подмогу?

Когда он отвел взгляд, я поняла, что никого он не брал с собой, и схватила его за руку.

— Не смей больше так рисковать собой, не делай этого в одиночку. Мы все часть двора фейри, Рис, а это значит, что во всех битвах сражаемся вместе.

— Я не желаю рисковать своей жизнью, Мерри, но больше некому. Будем честными: мою потерю ты переживешь, а гибель Дойла или Холода никогда не простишь мне.

— Да, я сильнее люблю Холода и Дойла, я больше влюблена в них, но это не значит, что я не люблю тебя. Даже не думай, что я могу потерять тебя и не почувствовать боли. Как смеешь ты думать обо мне так низко, Рис? Как смеешь считать, что в моем сердце место лишь для двоих? — закричала я на него.

Он выставил руки перед собой.