Трепет света

Мы все медленно повернулись к нему, как в фильме ужасов, потому что это была жалость с его стороны, а королеве не демонстрируют свою жалость, никогда.

Она уставилась на него, склонив голову на бок, подобно ворону, прежде чем выклевать глаза у тела.

— Что ты сказал? — в ее голосе слышалось сомнение, что он повторит свои слова, на самом деле он и не должен был повторять их.

— Когда люди тебя боятся, как же они тебя полюбят? — спросил Гален.

— Полюбят, — повторила она, придав этому слову совершенно новое звучание.

— Да, — мягко сказал он.

«Прекрати, не вынуждай ее так внимательно всматриваться в саму себя,» — хотелось сказать мне, но разве не это я сделала во время нашей прошлой беседы с ней? Моя смелость и его сделала смелее?

— Мне не нужно, чтобы меня любили, Гален. Мне нужно, чтобы мне подчинялись. Чтобы мои люди безоговорочно следовали за мной.

— Каждый нуждается, чтобы его любили, моя королева, — сказал Гален.

— Теперь ты вспомнил, что я твоя королева, до чего же удобно и как же поздно.

— Поздно для чего, тетя Андаис? — спросила я. Сердце колотилось где-то в горле, и мне пришлось проглотить его, чтобы говорить отчетливо. Гален был одним из ее младших охранников; она не слишком его уважала, а значит и козырей в рукаве у него не было. Чего он добивается?

— Изуродуй Мерри кого-то из Благого двора, и те могли бы обратится к человеческим СМИ. Ее стали бы считать монстром и были бы правы.

Андаис нахмурилась и одарила его далеко не дружелюбным взглядом.

— Возможно, но такова цена, которую должна заплатить королева за безопасность своего народа и своих любимых.

— Возможно, — сказал он, — но Мередит нужно завоевать любовь СМИ, не то они станут симпатизировать Благому двору, и все твои труды этих лет в Америке пойдут насмарку. Разве ты не хотела, чтобы Тараниса и его народ так же бранили и боялись, как когда-то нас?

Она по-прежнему выглядела недовольной, но теперь на ее лице появился более осмысленный взгляд. Гален заставил ее задуматься, что в данной ситуации было не так уж и плохо.

— Продолжай, — велела она все еще с недовольством в голосе, но под ним была какая-то новая интонация. Я не могла определить точно, но это не было злостью.

— Что если мы представим Тараниса монстром в глазах прессы? Что если мы используем современные СМИ, чтобы завоевать сердца и умы зрителей?

— Зрителей? Я не понимаю.

— Нам предложили участие в телешоу.

— И мы решили отказаться, — напомнил Дойл.

Гален повернулся к Дойлу.

— Разве ты не понимаешь? Таранис не сможет контролировать себя вечно. Если мы предоставим ему веревку в эфире, он на ней и повесится.

— Хочешь, чтобы он напал на нас перед камерой? — уточнила я, уставившись на него

— Думаю, да, да, я хочу этого.

— Он может ранить или даже убить одного из нас, не говоря уже об опасности для съёмочной группы, — сказал Рис.

— Верно, это риск, но, может, нам нужно, чтобы он не Мерри боялся, а опасался предстать в дурном свете на телевидении. Это же Король Света и Иллюзии, он гордится тем, насколько притягателен, верно?

— Верно, — согласился Дойл.

— Что если он увидит себя в фильме наводящим ужас монстром?

— Камеры могут очень красиво запечатлеть вашу смерть, — заметила Андаис полным презрения голосом.

— Или то, как мы сражаемся за свои жизни и защищаемся.

— Собираешься убить его перед камерой, — сказала Андаис, и она казалась изумленной и почти счастливой.

Гален кивнул.

— Если он на нас нападет — да, почему бы и нет?

Она захохотала, откинув голову и размахивая рукой, как неугомонный ребенок.

— Начнем с того, что нас обвинят в убийстве, — сказал Рис.

— Возможно, но члены съёмочной группы станут нашими свидетелями, понимаешь?

— Это может сработать, но Таранис должен совсем потерять самообладание перед камерой, — сказал Дойл

— И нам придется терпеть камеры и съемочную группу дома неделями, а то и месяцами, прежде чем представится шанс, — сказал Мистраль. Его ладонь в моей была напряжена.

Я повернулась и взглянула на него. В его длинных серых волосах стало больше сверкающих золотых, медных и серебреных прядей, словно с его волнением «свет» становился ярче.

— Мысль о том, что нас будут снимать, тебя и правда волнует, — заметила я.

— Да, разве ты сама хочешь, чтобы они записывали все вокруг?

— Кое-какие наши занятия и события мы, возможно, не хотели бы снимать на камеру, — сказал Дойл.

Я повернулась и посмотрела на него. Он был прав, но…

— Нет, Мистраль, не хочу, и Дойл прав.

— Если мы хотим убить короля, давайте просто сделаем это. Зачем устраивать реалити-шоу? Зачем предоставлять суду доказательства того, что мы это сделали? Мы можем вернуться домой и просто казнить его за то, что он сотворил с Мерри.

— Этот план мне по душе, — сказал Дойл, и его голос стал чуточку глубже от эмоций. Я знала, что он жаждет уничтожить Тараниса за то, что тот меня изнасиловал. Как же заманчиво было позволить ему это сделать.

— Нет, — я сказала, — нет, это слишком большой риск, — я сжала его руку и взглянула на него. — Я не хочу потерять тебя из-за мести.

— Он дважды пытался меня убить, Мередит, если он нападет на нас перед камерами, я все равно могу погибнуть.