Трепет света

— Это не одно и то же, Мередит. Гоблины и сидхи находились в состоянии войны, и они бы победили, если бы мы не сотворили заклинание, забравшее их магию.

— Это я слышала от обоих сторон, но это было очень давно, Мэйв, очень давно.

— Тебя там не было, Мередит, ты не видела своих друзей, умирающих от их рук.

— Нет, зато я видела, как хорошо справляются с магией гоблины-полусидхи, когда обретают силу.

— Твои любовники-близнецы, Холли и Эш, по-настоящему пугают. То, что ты наделила их своими руками плоти и крови, сделало их очень опасными.

— Не я наделила их руками силы, это пробудилась их собственная дремлющая магия.

— Ты в этом уверена? — спросила она, одарив меня очень недвусмысленным взглядом своих знаменитых голубых глаз.

— У Китто не моя рука силы.

— Он может провести людей сквозь зеркало, даже против их воли, это почти бесполезная рука силы.

— Благодаря ей они с Рисом убили гоблина, мучившего их обоих, — возразила я.

— Его рука силы настолько бесполезна, что у нее даже названия нет.

— Это невероятно редкая способность, но название у нее все же есть: рука доступа, — ответила я.

— С помощью руки доступа можно открыть доступ для прохода небольшой армии сквозь любую отражающую поверхность. Твой же гоблин на это не способен.

— Может и нет, но это название для способности в целом, а не определенного уровня силы.

— Надо бы дать этой силе новое название, что-нибудь грандиозное, — сказала она.

Я пожала плечами.

Мэйв нахмурилась. На самом деле она частенько хмурилась, будь она человеком, у нее к этому времени пролегла бы складка между бровей, но она была сидхом, и ей это никогда не грозит. У нее могли проявиться то тут, то там несколько морщинок, но ее горести никогда не останутся высеченными на лице, как бывает у большинства людей.

— Не только я думаю, что близнецы лишь переняли твою магию, Мередит, и не только я считаю руку силы Китто слабой.

— Мне об этом известно, — сказала я, — но никто больше не говорит мне это в лицо.

— Ты их правитель, они не посмеют сказать тебе все, что думают.

— А ты Мэйв Рид, Золотая Богиня Голливуда, и возвращаться в Фэйри не собираешься, даже если Таранис отменит твое изгнание.

С мгновенье она выглядела пораженной, а затем улыбнулась.

— Откуда ты знаешь? До недавнего времени я и сама не была в этом уверена.

— Я могу и не стать для тебя правителем, но стараюсь быть тебе другом, а друзья замечают такие вещи.

И тогда Мэйв смутилась.

— Прости, Мередит, я была груба по людским меркам, и ты права. Я так давно в изгнании, что уклад жизни людей стал мне понятнее, чем культура фейри, так что прими мои извинения.

— Пожалуйста, не считай Китто хуже остальных. Он мой возлюбленный и, возможно, один из отцов моих детей. Я прошу тебя уважать его хотя бы за это, раз уж больше не за что.

Она кивнула, что было почти похоже на поклон, но не совсем.

— Если хочешь, чтобы к гоблинам лучше относились, нужно пробудить еще хотя бы одну силу, которая не являлась бы одной из твоих и была бы более впечатляющей, чем проход через зеркало.

— Мы уже обсуждали это с Дойлом, Рисом и остальными. Когда я снова смогу заняться сексом, я постараюсь это сделать.

Мэйв содрогнулась.

— Честно говоря, не представляю, как ты можешь заниматься сексом с Холли и Эшем. Насчет Китто я еще могу понять, он, можно сказать, красивый миниатюрный мужчина, и он настолько добродушен, что поразительно, как он вообще выжил среди такой дикой расы, но близнецы… Они же дикари, Мередит.

— Кто они, а кем не являются — мое личное дело. Я не прошу тебя нарушать свою расовую чистоту.

Она вздохнула и закатила глаза.

— Я не это имела в виду, Мередит. Похоже, ты решительно настроена обидеться.

— А ты, похоже, решительно настроена мне в этом помочь.

Мы стояли там лицом к лицу, буквально сверля друг друга взглядом. Я устала от выкрутасов Мэйв. Она не вела себя так до отъезда в Европу на съемки своего нового фильма. Я не знала, произошло ли что-то в поездке или, может, уже здесь, но что-то изменилось и вовсе не к лучшему.

— Я совсем не хочу тебя обижать, — сказала она.

— Я бы поверила, если бы ты перестала это делать. Что-то случилось в Европе, Мэйв? Или по возвращении домой ты обнаружила нечто, отчего разозлилась на меня и моих мужчин?

— Мой сын считает тебя и твоих мужчин своими родителями, а не меня. Это больно, Мередит.

— Я сожалею об этом, и мы готовы принять предложение об участии в реалити-шоу, чтобы ты смогла больше времени проводить дома.

— Я тебе еще в больнице сказала, сколько сделала на своем последнем фильме, Мередит, контракт на реалити-шоу и рядом не стоял. Мы откажемся от своего права на личную жизнь за копейки. Если уж на то пошло, они заснимут, что Лиам не считает меня своей мамой, что для него это слово — пустой звук. Думаешь, я хочу, чтобы меня так унизили на национальном телевидении?

— Ты так говоришь, будто Лиам бросает тебя ради кого-то другого. Он ребенок, он не понимает.

— Я Мэйв Рид, Золотая Богиня Голливуда. Я не могу предстать перед всеми проигравшей кому-то, даже первой принцессе фейри, родившейся в Америке.

— Ты ведь сейчас не о Лиаме?