Трепетные птички

Катя сделала несколько сильных взмахов и оказалась над крышей девятиэтажки. Она впервые поднялась в небо днем, и у нее захватило дух. Москва превращалась в огромную панораму. Она полетела вокруг дома. Там прохожие не задирали голов, и полет Величкиной остался незамеченным. Посмотрев вслед удалявшемуся клину, Катя прикинула, что, если на каждые сто метров в длину будет забирать на десять метров ввысь, то где-нибудь над Подольском догонит серых гусей. Тут она вспомнила, что хотела пролететь над Ватутинками, а значит, нужно было сделать небольшой крюк, и предстояла задержка. Мгновение она сомневалась, стоит ли тратить время на всякие фокусы? И все же решила исполнить задуманное. В конце концов, не над Подольском, так где-нибудь подальше, но догонит она гусей, летящих из Эстонии. Катя выписала полный круг над домом. Невольные зрители встретили ее восторженными возгласами. Величкина спикировала прямо к своему балкону. Тетя Тома курила новую папиросу.

— Хорошо, что дверь еще не закрыла! — на подлете крикнула ей Катя.

Она влетела в комнату и с грохотом плюхнулась на кровать. Сколько раз говорила ей соседка снизу, что нельзя так шуметь по ночам! Катя вытащила футляр со спиннингом, который пылился за шкафом почти два с половиной года. Она приладила его на спине, как учил ее Найман. Пробежала через комнату, с ходу перепрыгнула через балконное ограждение и расправила крылья.

— Ну, все, тетя Том, пока! Весною вернусь!

Вторая непотушенная папироса выпала изо рта соседки и оказалась в ящичке этажом ниже, где еще дымилась первая беломорина.

— Тетя Том! Ты, смотри, пожар не устрой! Смотри, вон внизу балкон уж дымится от твоих папирос! — прокричала Катя, набирая высоту.

Она сделала еще один круг над крышей дома. Бросила последний взгляд на застывшую от изумления соседку и, мысленно пожелав ей не сойти с ума, взяла курс на юг. Ошеломленные тинейджеры побежали следом, на ходу задирая круглые стриженые головы и тыча пальцами в небо. Сверху они выглядели игрушечными мальчиками с пальчики. Хотелось шутки ради схватить какого-нибудь проказника и посадить на купол церквушки. У Шереметевской ребята отстали, сбившись стайкой на тротуаре. Они смотрели вслед и пытались привлечь внимание прохожих к необычному зрелищу. Люди отмахивались. Величкина казалась им дурацким воздушным шариком.

Она огляделась по сторонам. Вид распростершегося под нею мегаполиса производил двойственное впечатление. С высоты величкиного полета город представлялся гигантским игрушечным макетом… или детской площадкой с разбросанными игрушками. В то же время дух захватывало при мысли о том, что по дорожкам этого макета торопятся по своим делишкам пятнадцать миллионов человечков, по улочкам катается три миллиона автомобилей, по задворкам и пустырям бегают два миллиона собак, на помойках и продовольственных складах копошатся четыреста миллионов крыс, а в крошечном зоопарке обгрызают листья деревьев девятнадцать жирафов.

Пролетая над гипермаркетом, Катя подумала, что было б забавно примоститься на голове громадного зеленого кенгуру, установленного перед фасадом здания, дождаться Расплетину с Настей и попрощаться с ними по-человечески, а не улетать по-свински, как это сделала Самойлова. Однако устройся она на верхушке рекламного сооружения, так вперед подруг примчится МЧС с пожарниками, а то и с телевидением. И сделают репортаж на всю страну о сумасшедшей с суицидальными наклонностями, неизвестно как забравшейся на голову этого кенгуру. А как бы ахнули миллионы телезрителей, когда, бросившись вниз, она не разбилась бы об асфальт, а улетела! Но Ефим Беркович предупреждал, что не стоит привлекать внимание людей, иначе окончишь жизнь в клетке под наблюдением деятелей науки. Это еще в лучшем случае, а то и в психушку загремишь.

— Итак, Екатерина Дмитриевна, что вы делали на голове кенгуру?

— Я просто присела на дорожку…

— На дорожку?

— Ну да. А разве вы так не делаете перед тем, как лететь на юг?

Катя дала себе слово, что позвонит в салон при первой же возможности, и сделала маленький крен на левый бок. Воздушные потоки незримыми бурунчиками заструились наискосок под крыльями, направляя Величкину по кругу над гипермаркетом. Автостоянка внизу, словно игра в паззл, заполнялась разноцветными крышечками подъезжавших автомашин. Люди образовали четыре встречных ручейка, распределенных попарно между двумя входами в здание. Внутрь двигались налегке, а наружу — груженные сумками, многие катили тележки. Все это напоминало хорошо организованный муравейник.