Трепетный трепач

Как-то вечером — в тот день как раз звонил Игнат — я сидела и разбирала свой письменный стол. В нижнем, самом большом ящике мне на глаза попалась папка с Димиными письмами. Зачем я их храню? Да ни зачем, я просто забыла о них. Выброшу и дело с концом. Но из чистого любопытства я достала одно. Он написал его мне, когда я была беременна, а он уехал в командировку.

«Привет, Леруша, как вы там с нашим будущим отпрыском? Он уже шевелится? Так интересно…»

Меня вдруг затошнило. Не хочу! Надо просто сжечь к чертям эти письма. Ни единого доброго чувства они во мне не вызывали. А ведь я его любила. Надо же суметь так испоганить даже память о себе…

И вдруг в дверь позвонили. Я вздрогнула. Неужто явилась Вита Адамовна?

— Кто там?

— Лера, открой!

Это был не кто иной, как Дима. От неожиданности я открыла.

— Привет! Не ожидала?

— Видит Бог, нет. Ты зачем пришел?

— Может, впустишь меня в квартиру? Не на лестнице же мне объяснять.

— Заходи, только я занимаюсь уборкой.

— Ничего. Отложишь. Надо поговорить. Кофе дашь?

— Ну, если очень надо… Ладно, иди на кухню. Я чувствовала себя ужасно неуютно.

— А здесь мало что изменилось. Нужен ремонт.

— Ты полагаешь, это тебя касается?

— Да нет, просто замечание мимоходом. Я все-таки немало лет прожил в этой квартире.

— Тебе сахар нужен?

— Нет, ты же знаешь.

— Я забыла.

Он, как мне показалось, скрипнул зубами.

— Ну, зачем ты пришел?

Он открыл кейс и достал оттуда… довольно толстую пачку денег.

— Это что?

— Странный вопрос. Не видишь? Деньги.

— Какие деньги?

— Что значит какие? Родные, российские, здесь сто пятьдесят тысяч.

— Это что, плата за индульгенцию?

— Нет, просто у меня появилась возможность дать тебе эти деньги, у нас как-никак дочь… А я давал тебе мало, ну и вот…

— А мне Катька не велела брать у тебя деньги. Так, что забери. Как-нибудь обойдемся.

— А я не хочу, чтобы мою дочь содержал этот болтливый субъект. Да, между прочим, Катя тебе не писала, что мы с ней помирились?

— Что? — опешила я.

— Да. Я приехал к маме в Швейцарию, поговорил с ней, попросил прощения… И она… простила. И мама тоже. Та к что… с этой стороны все в порядке.

Господи, быть такого не может!

— Дима, а ведь ты врешь.

— Почему?

— Потому, что в таком случае она бы обязательно мне написала. И мама твоя тоже. Так… значит, ты ездил туда. Катька, конечно, тебя не простила и ты решил, что я… Дима, скажи честно, чего ты добиваешься? Ты ведешь себя так глупо, что я только диву даюсь. Ты всегда был недобрым, но дураком уж точно не был.

— Чего я добиваюсь? Тебя. Ты нужна мне.

— А это что, гонорар? — я ткнула пальцем в пачку денег.

— Нет, конечно. Я уже объяснил. Мне даже Марина сказала, что я обязан давать деньги на дочь. Это деньги на дочь. У тебя есть… коньяк?

— Коньяк? Есть.

— Плесни мне немножко.

Мне стало его даже жалко. Я достала из шкафчика коньяк. Он взял у меня из рук бутылку и налил себе в кофе. Отхлебнул.

— Спасибо. Та к лучше.

Мне было с ним невыносимо тяжело.

— Дима, я хочу сказать… Я не возьму этих денег…

— Почему?

— Потому что я не хочу иметь с тобой ничего общего. Не хочу никаких отношений, не нужно мне этого. Тебя несколько лет не было в моей жизни, и меня это вполне устраивало.

— Ты такая богатая, что можешь легко отказаться от таких денег?

— Я могу себе это позволить. Все, забирай деньги и уходи. С меня довольно.

— А ты стала очень красивой женщиной. Раньше ты была просто миленькая, а теперь…

— Дима, ты меня не слышишь? Уходи!

— Ну что ж…

Он поднялся из-за стола. Слава богу, сейчас уйдет.

— А помнишь, мы когда-то с тобой играли… — его голос стал хриплым…

— Я ничего не помню. Уходи.

Но он меня не слышал. Облизнул губы.

— Тебе нравилась та игра… как будто я тебя насилую… Вот сейчас и поиграем…

Он вдруг схватил меня, сжал изо всех сил. Рванул на мне халатик, пуговицы так и посыпались.

— Пусти, идиот!

— Нет уж, теперь не выпущу.

Он был очень сильным. Я кусалась, царапалась, но он только смеялся и целовал меня в шею, грудь, потом каким-то борцовским приемом вывернул мне руку. От боли я взвыла, а он поволок меня к постели. Швырнул на нее и рухнул на меня.

— Ну что ты брыкаешься? Забыла, что я мастер спорта по вольной борьбе? Расслабься, дурочка…

— Идиот, ничтожество. Да ты мне просто противен. Уйди, подонок!

И тут я вспомнила историю, придуманную Соней для одного сериала.

— Да тебе как мужику грош цена, завалить бабу легко, но ты же слабак, ничего у тебя не выйдет!

И сработало. Он отпустил меня. Но вдруг размахнулся и ударил меня в лицо. Раз, другой!

— Сука! Сука!

И с этими словами вылетел из комнаты, а потом и из квартиры.

Я лежала в полном изнеможении. Ничего себе история! Я с трудом поднялась и пошла в ванную. Боже, что он со мной сделал! Под глазом наливался синяк, грудь и шея были в черных засосах, одна щека распухла. Я разревелась. В этот момент в дверь опять позвонили. Неужто вернулся? Охолонул и вернулся просить прощения? Нет. Ни за что не открою. И вообще никому не открою в таком-то виде!

И тут же зазвонил мобильник.

— Алло, подруга? Ты не дома?

— Сонь, это ты звонишь?