Трещина

Улыбка вдруг исчезла с лица незнакомца, взгляд его устремился поверх голов наших героев куда-то в сторону леса. Смертельный ужас сквозил в его глазах. В тот же миг в воздухе пронёсся какой-то длинный предмет, и человек со стоном упал. Девушки завизжали, Мария Семёновна закрыла лицо руками, а Климов громко выругался.

— Ложись! — крикнул Борис, и все упали на землю.

Борис бросился к незнакомцу и увидел страшную картину: тот лежал на земле и судорожно хватался за живот, изо рта его текла кровавая пена, а из груди торчало копьё. Борис обернулся. В тени деревьев стоял человек, как две капли воды походивший на несчастного умирающего, если не считать незначительных отличий в одежде и чертах лица. Он стоял и удивлённо взирал на автобус. Борис сжал кулаки и, тяжело дыша, грозно двинулся на вновь прибывшего. Но не успел он сделать и трёх шагов, как тот скрылся среди деревьев.

— Быстро в автобус! — скомандовал Борис. — Женщин — вперёд! Николай — за руль!

Всё молниеносно пришло в движение. Без единого звука, с побелевшими от ужаса лицами люди атаковали все двери «Икаруса». Борис вбежал последним.

— Трогай! — крикнул он Николаю.

Взревел двигатель, и мощная машина рванулась с места.

— Куда ехать? — спросил Николай в микрофон.

— Куда хочешь — хоть к чёрту на рога! Лишь бы подальше от этого проклятого места, — отозвался Борис, вытирая пот со лба.

Он стоял у перегородки, отделяющей салон от кабины, и в открытое окошко отдавал распоряжения водителю.

— Жми, Коля! Только умоляю тебя, будь осторожнее, береги машину. В ней наше спасение… Правее, правее бери!..

Мария Семёновна широко открытыми глазами смотрела в пустоту и качала головой.

— Какой ужас! — шептала она. — Какой ужас!..

— Двери, двери закройте! — закричала Татьяна. Двери с шипением захлопнулись. Люди с облегчением вздохнули.

Все реагировали на последние события по-разному. Николай был всецело поглощён лавированием между деревьями и мёртвыми поваленными стволами, Бориса поглотила жажда деятельности, Мария Семёновна находилась в нервном шоке, Олег Павлович вцепился руками в поручни и, сдвинув брови, усиленно думал, девушки-студентки испуганно озирались по сторонам и дрожали, видимо, до конца не понимая, что же всё-таки произошло, Климов судорожно курил, делая глубокие частые затяжки, бухгалтер Лепёшкин, стуча зубами, втянул голову в плечи и трясся, как осиновый лист, алкоголик Мухин…

— А где этот тип с заднего сидения? — вдруг спросил Климов, обводя пассажиров удивлённым взглядом.

— Действительно, где Мухин? — посыпались вопросы с разных концов автобуса. — Мария Семёновна, где ваш сосед?

Мария Семёновна очнулась и уставилась в дальний конец автобуса.

— Батюшки, пропал… — прошептала она испуганно.

Багроволицего гражданина в автобусе не было.

Глава четвёртая

Мухин проснулся оттого, что его кто-то кусал за нос. Это был огромный комар, раздувшийся от выпитой крови и вот-вот готовый лопнуть.

— Ах ты, зараза! — прохрипел Мухин и хлопнул себя по носу. Комар тяжело поднялся с насиженного места и, недовольно гудя, скрылся с глаз.

Мухин с трудом открыл слипшиеся веки. Голова раскалывалась и казалось огромной, как котёл, всё тело била крупная дрожь, бока болели, правый глаз затёк, пальцы на руках посинели и не разгибались, к горлу подступил противный комок, какие-то фантастические мысли и обрывки воспоминаний носились в воспалённой голове, словно в вакууме, — одним словом, пробуждение было таким, каким оно было и вчера, и позавчера, и месяц назад.

Ноги его не держали, и Мухин это знал. Горький опыт уже научил, что в таком состоянии сразу вставать на ноги небезопасно. Поэтому Мухин сполз с сидения на пол и пополз на четвереньках между кресел. У выхода он остановился, принюхиваясь к необычным запахам и пытаясь разглядеть через раскрытую дверь окружающий его мир. Вдруг руки его подогнулись, и он кубарем скатился по ступенькам прямо на зелёную траву.

— Уй, больно как! — завыл Мухин.

Из кармана его не первой свежести брюк выкатился пузырёк из-под «Шипра». Мухин жадно схватил его и встряхнул. Пузырёк был безнадёжно пуст.

— Тьфу! — с досадой плюнул Мухин и отбросил пузырёк в сторону.

Вчерашний день представлялся Мухину смутно, особенно его вторая половина. Нет, сначала всё было в порядке. С Бизоном и Тузом пили какую-то зелёную жидкость на стройке. Ох, и крепка же была, зараза! А потом… Какие-то ноги, забор, чьи-то злорадные рожи, кафельные стены, погоны, визг тормозов, снова ноги, снова рожи, чей-то огромный кулак в районе правого глаза, продавщица с выпученными глазами и клыками, как у Бабы-Яги… Впечатлений слишком много, чтобы всё запомнить.

Мухин замотал головой; в голове что-то заплескалось.

— Ух ты! — удивился Мухин.

Он снова затряс головой. Уши заполоскали по ветру, словно паруса старинного фрегата.

— Всё! Баста! — сказал он вслух и окончательно открыл глаза.

Он сидел на траве около автобуса, а со всех сторон его окружал лес. И ни единой живой души вокруг.

То, что он оказался в лесу, его не удивило, но показалось странным соседство пустого автобуса.