Трещина

– Быстро в автобус! – скомандовал Борис. – Женщин – вперед! Николай – за руль!

Все молниеносно пришло в движение. Без единого звука, с побелевшими от ужаса лицами люди атаковали все двери "Икаруса". Борис вбежал последним.

– Трогай! – крикнул он Николаю.

Взревел двигатель, и мощная машина рванулась с места.

– Куда ехать? – спросил Николай в микрофон.

– Куда хочешь – хоть к черту на рога! Лишь бы подальше от этого проклятого места, – отозвался Борис, вытирая пот со лба.

Он стоял у перегородки, отделяющей салон от кабины, и в открытое окошко отдавал распоряжения водителю.

– Жми, Коля! Только умоляю тебя, будь осторожнее, береги машину. В ней наше спасение… Правее, правее бери!..

Мария Семеновна широко открытыми глазами смотрела в пустоту и качала головой.

– Какой ужас! – шептала она. – Какой ужас!..

– Двери, двери закройте! – закричала Татьяна. Двери с шипением захлопнулись. Люди с облегчением вздохнули.

Все реагировали на последние события по-разному. Николай был всецело поглощен лавированием между деревьями и мертвыми поваленными стволами, Бориса поглотила жажда деятельности, Мария Семеновна находилась в нервном шоке, Олег Павлович вцепился руками в поручни и, сдвинув брови, усиленно думал, девушки-студентки испуганно озирались по сторонам и дрожали, видимо, до конца не понимая, что же все-таки произошло, Климов судорожно курил, делая глубокие частые затяжки, бухгалтер Лепешкин, стуча зубами, втянул голову в плечи и трясся, как осиновый лист, алкоголик Мухин…

– А где этот тип с заднего сидения? – вдруг спросил Климов, обводя пассажиров удивленным взглядом.

– Действительно, где Мухин? – посыпались вопросы с разных концов автобуса. – Мария Семеновна, где ваш сосед?

Мария Семеновна очнулась и уставилась в дальний конец автобуса.

– Батюшки, пропал… – прошептала она испуганно.

Багроволицего гражданина в автобусе не было.

Глава четвертая

Мухин проснулся оттого, что его кто-то кусал за нос. Это был огромный комар, раздувшийся от выпитой крови и вот-вот готовый лопнуть.

– Ах ты, зараза! – прохрипел Мухин и хлопнул себя по носу. Комар тяжело поднялся с насиженного места и, недовольно гудя, скрылся с глаз.

Мухин с трудом открыл слипшиеся веки. Голова раскалывалась и казалось огромной, как котел, все тело била крупная дрожь, бока болели, правый глаз затек, пальцы на руках посинели и не разгибались, к горлу подступил противный комок, какие-то фантастические мысли и обрывки воспоминаний носились в воспаленной голове, словно в вакууме, – одним словом, пробуждение было таким, каким оно было и вчера, и позавчера, и месяц назад.

Ноги его не держали, и Мухин это знал. Горький опыт уже научил, что в таком состоянии сразу вставать на ноги небезопасно. Поэтому Мухин сполз с сидения на пол и пополз на четвереньках между кресел. У выхода он остановился, принюхиваясь к необычным запахам и пытаясь разглядеть через раскрытую дверь окружающий его мир. Вдруг руки его подогнулись, и он кубарем скатился по ступенькам прямо на зеленую траву.

– Уй, больно как! – завыл Мухин.

Из кармана его не первой свежести брюк выкатился пузырек из-под "Шипра". Мухин жадно схватил его и встряхнул. Пузырек был безнадежно пуст.

– Тьфу! – с досадой плюнул Мухин и отбросил пузырек в сторону.

Вчерашний день представлялся Мухину смутно, особенно его вторая половина. Нет, сначала все было в порядке. С Бизоном и Тузом пили какую-то зеленую жидкость на стройке. Ох, и крепка же была, зараза! А потом… Какие-то ноги, забор, чьи-то злорадные рожи, кафельные стены, погоны, визг тормозов, снова ноги, снова рожи, чей-то огромный кулак в районе правого глаза, продавщица с выпученными глазами и клыками, как у Бабы-Яги… Впечатлений слишком много, чтобы все запомнить.

Мухин замотал головой; в голове что-то заплескалось.

– Ух ты! – удивился Мухин.

Он снова затряс головой. Уши заполоскали по ветру, словно паруса старинного фрегата.

– Все! Баста! – сказал он вслух и окончательно открыл глаза.

Он сидел на траве около автобуса, а со всех сторон его окружал лес. И ни единой живой души вокруг.

То, что он оказался в лесу, его не удивило, но показалось странным соседство пустого автобуса.

– Здесь что-то не так, – пробормотал Мухин. – Надо удирать, пока не повязали.

Он с трудом встал и, шатаясь, направился к ближайшим кустам. Тут его воспаленную голову посетила странная мысль: а что, думал Мухин, если наш участковый выполнил свое обещание и уже спровадил меня за сто первый? Если так, то это просто свинство с его стороны. Больного, можно сказать, человека, в бесчувственном состоянии и без каких-либо подъемных средств погрузили, словно мешок с дерьмом, в автобус и – гуд бай, не кашляй! Ну, я на него управу найду, он мне за все ответит!

Вдруг где-то слева послышались голоса.

– За мной, небось, голубчики торопятся, – со злостью прошептал Мухин. – Ну нет, дудки, только вы меня и видели. Ищи ветра в поле. Живым я вам не дамся.

И Мухин свернул направо.