Трещины

Ага, вот и девятая квартира. Двери даже не заперты. Петли, правда, заметно скрипят, но, судя по стонам, доносящимся откуда-то из спальни, моя скромная персона здесь интересна в последнюю очередь. Я осторожно прикрыл за собой дверь и достал из сумки пару чёрных перчаток из тонко выделанной кожи. Пожалуй, самый интересный атрибут моей профессии, к ним пришлось очень долго привыкать. На вид это – самые обычные перчатки, подобные штабелями валяются на рыночных лотках, цена им, как говорится, рупь – штучка, два – кучка. Но с этой парой не всё так просто. Перед тем, как надеть их, я сделал глубокий вдох, точно готовился переплывать бассейн. С первых прикосновений обжигающе холодной кожи ты чувствуешь, как темнеет в глазах и всё вокруг расплывается, словно снял очки. В висках стучит, внезапно перехватывает дыхание, точно тебе дали под дых в подворотне; в ушах поначалу нарастает звон, а затем – кристально чисто и отчетливо становятся слышны даже отдалённые голоса. Сердце постепенно замедляется со скорости пулемётной очереди до едва различимых редких толчков. Двигаешься словно в густом киселе, при этом мозг начинает работать, словно лабораторная вычислительная машина: прикидывает, что поджечь, чтобы огонь распространялся быстрее, блокируя выходы; с какой скоростью это помещение заполнится угарным газом; какое усилие и в какую точку нужно приложить, чтобы обрушить несущую стену…

При этом на интерьер, обстановку и цветовую гамму обоев я и внимания не обращал – подумаешь, типичная холостяцкая квартирка, в которую если и водить девок, так только в подобном «романтическом» полумраке. Единственное, бредя практически на ощупь в кромешной темноте, я запутался ногами в кофточке, и тихонько выругался на тему чьей-то похотливой безалаберности.

И вот – посмотрите! – развалились двое на скрипящей кровати, пыхтят, постанывают  и сопровождают процесс весьма грязными терминами. Ладно, чем меньше вдаёшься в подробности, тем проще работается. Я тактично покашлял. (Ну, принято так говорить, хотя это в корне нетактично – вламываться в чужую квартиру, да ещё прерывать сладостный акт соития)

Парень вскочил с кровати, точно ужаленный, и принялся одеваться с такой скоростью, будто решил, что он находится в казарме и должен быть готов ко всем тяготам службы, прежде чем догорит спичка.

– Какого хрена? Ты кто вообще такой? Ты чего забыл в моей квартире? – кряхтел он, пытаясь натянуть джинсы задом наперед.

– Дима, ты обалдел? С кем ты разговариваешь? Иди ко мне, – сладко потянулась девушка. Надо отдать должное, её предложение было очень соблазнительным, и в иной ситуации им нужно было воспользоваться. Расположившись среди смятых простыней, она даже не пыталась прикрыться, что меня особенно радовало.

– Это я обалдел? Да вот же он, он пялится на тебя!

– Дима, завязывай с этой хернёй, это не смешно!

– Можешь с ней не спорить, – сказал я, – она меня не видит, не слышит и даже если решит пробежать в туалет прямо сквозь меня, не почувствует ничего, кроме лёгкого холода. К сожалению, я тоже не смогу оценить все прелести тактильного контакта, если ты понимаешь, о чём я.

– Ты чего несёшь? Хрена ли ты вломился сюда и порешь чушь? Чего тебе нужно?

Не дожидаясь окончания этой гневной (и откровенно бесполезной) тирады, я схватил его за плечи и встряхнул:

– Эх, Димка! Почему каждый раз, как по накатанной? Нет бы попробовать дать мне в морду! Ну, на худой конец, истерично закричать и убежать! Но к чему каждый раз это представление? «Какого хрена?» «Чего ты тут забыл»? – картинно промямлил я, – Чувствуешь, как от моих прикосновений по телу разливается слабость? Как подкашиваются ноги? Чувствуешь, как стальные обручи сжимают грудь, дышать становится нестерпимо тяжело, а внутри что-то рвётся, точно туго натянутые струны? Огонь пожирает тебя изнутри, охватывает каждую клеточку тела, и с каждым мгновением он разгорается всё сильнее. Ты отчаянно хватаешь воздух губами, проталкиваешь его к голодающим легким, но они трясутся, будто в лихорадке, отказываясь принимать кислород. Ты хрипишь, заходишься в кашле, но эта смертельная  хватка не ослабевает. Слышишь, как кричит твоя Кристина? Видишь, как она вскакивает с кровати и дрожащими руками набирает телефон «скорой»? Конечно нет – все чувства купированы, мир вокруг стал таким размытым, а ты купаешься в безграничной боли, разрывая глотку нечеловеческим хрипом. Ты слышишь этот шум в ушах? Эту барабанную дробь, что неуклонно нарастает, и в ритмичном постукивании сердца ты понимаешь – вот она, Смерть.

Он попытался вырваться (а я и не особо-то старался помешать), но не удержался на ногах и с грохотом рухнул на пол, яростно раздирая скрюченными пальцами грудь. Нет сил ползти – их не хватает даже на крик, – изо рта вырываются только жалкие звуки, которые заглушают рыдания девушки, диктующей адрес врачам. Бесполезно. Те даже не успеют найти ближайшую бригаду.

– Пожалуйста! Быстрее, прошу вас! – умоляла девушка в трубку, – он же не может дышать, он… он белый как смерть, он задохнётся!