Треск Цепей I: Отражение (СИ)

К поту, что пропитывал мою одежду, прибавилась горячая кровь. Выброс энергии из нейронной сети вспорол кожу и взял плату кровавыми ранами. Будь я в обычном своём состоянии, наверняка бы сейчас стонал или выл, но молитва концентрации всё ещё действующая на мой рассудок, делала подобные вещи несущественными, далёкими и не стоящими моего внимания.

Поднявшись на ноги, я встретился с той, которую у меня отняли.

Она стояла в каких-то пяти метрах, живая и здоровая за исключением глубокой царапины на лбу, что окрасила её лицо кровью. С виду всё та же знакомая мне девчонка, но считать так было бы ошибкой, ибо глаза на прекрасном лице смотрели двумя жёлтыми колодцами полными колдовской энергии.

Жрица пребывала в Его власти.

Я шагнул навстречу к Соне, и она рассмеялась, разводя в руки стороны меж пальцами коих, перекатывалась тьма. И глядя на нее, я вдруг понял, что она последняя преграда к моему освобождению.

Я либо убью свою спасительницу, либо решусь ответить тому, кому отвечать не стоит.

Остановившись, я взглянул в перекошенное злобой лицо и опустил меч. Окровавленной рукой стянул с себя шлем и бросил его на каменный пол некрополя, словно бесполезную железяку. Мои губы дрогнули, и я произнёс слова, которые никогда не должны были прозвучать из моих уст.

— Говори со мной, как я говорю с тобой.

Невидимый порыв ветра пришёл из глубин некрополя и покачнул край моей туники. Жёлтое пламя в глазах жрицы потухло и она пала наземь, без памяти, без чувств, безвольной куклой. Демон почуял победу и чёрной тучей рухнул с потолка между нами, ещё не веря до конца в то, что я решил обменять свою жизнь, на жизнь подруги.

— Приветствую тебя, как ты приветствовал меня.

Мой голос звучал твердо, и я не опускал взгляда, хотя тварь, укутанная в чёрные крылья, нависла надо мной угрожающей тенью. Шагнула, ударив об пол копытом и оказалась так близко, что моего нюха коснулся звериный смрад.

— Твои желания…

Пенистая слюна с шипением падала из усеянной острыми зубами пасти при каждом слове…

— Будут исполнены…

Демон увеличивался в размерах, становился массивнее и выше, словно вбирая в себя окружающую тьму…

— А страхи забыты.

Кожистые крылья раскрылись и две костлявые руки легли на мои плечи. Пасть схлопнулась, я видел, как чёрные губы дрожат, как дрожали бы у рычащего пса. Но вместо рыка в некрополе гремел голос, голос, выворачивающий мысли и наполняющий сознание тошнотворными и в то же время манящими образами.

Я видел целые города, чьи дома рушились и горели по взмаху моей руки. Видел крепости, на приступ которых шли армии, ведомые моей волей. Видел смердящие груды тел, из чьей плоти я создавал игрушки, и видел красивейших женщин, что ласкали моё чёрное, покрытое гнойными струпьями тело…

И когда мой разум был готов разбиться на тысячу осколков, в ту самую секунду, когда молитва концентрации покинула меня, я ударил мечом, заранее зная, что мой удар будет перехвачен, а рука заблокирована. И когда это случилось, обычный нож, сжатый в окровавленной конечности вспорол чёрную шкуру, чтобы пробить дорогу для энергии, что едва не разрывала мою нейронную сеть на куски.

Он боялся моего меча, помнил старую боль и рану, полученную в башне Бабочки. Видел в зачарованном клинке единственную угрозу… это, и стало его поражением.

Энергия прошлась от плеча до кончиков пальцев, ещё сильнее калеча плоть и вскрывая незажившие раны повторно, вырвалась наружу, волной прокатившись сквозь структуру металла, и сорвалась с лезвия ножа прямо в плоть демона. Я видел, как на ужасной роже промелькнула тень удивления, когда нож вонзённый в солнечное сплетение стал проводником для энергетического импульса.

Он не успел обернуться дымом и сбежать, как проделал это однажды.

Покрытые чёрной гладкой шерстью рёбра вздулись бугром, а куски позвонков вылетели из его спины в облаке кровавых ошмётков. Когтистые лапы в предсмертном спазме сжались, и мои наплечники жалостливо заскрипели. Но я не отступил, с ненавистью смотря в гаснущие глаза.

Его физическое воплощение, смертное тело из плоти и крови, осело к моим ногами, заливая всё чёрной кровью и дико воняя тухлыми яйцами. Демон был повержен, выигранные молитвой концентрации секунды, решили дело, а прозвучавший следом стон, стал усладой для слуха.

Это Соня, приходила в себя.