Треск Цепей III: Расправив крылья

Анника фыркнула и отступила. Всё же репутация у жрицы была на высоте. К её мнению прислушивались.

Пожав плечами, я продолжил рассказ:

— Я умирал. Он предложил мне десять лет свободы и жизнь. Я согласился. Так что теперь… — я кивнул на свой меч и продолжил полным сарказма голосом — Наслаждаюсь свободой.

— Мне жаль тебя. — Рокта скривил свои губы в презрительной гримасе — Отдать себя в вечное услужение мерзкой твари из малодушного желания прожить чуточку дольше отведённого тебе срока…. Ты будешь нести смерть и страдание невинным, сам превратишься в монстра, и даже твоя смерть ничего не изменит.

На несколько секунд вокруг повисла тишина. Солнце закатилось, от горящих поленьев в жаровне распространялся жёлтый свет. Отблески пламени выплясывали на людях, перемежаясь с резкими, глубокими тенями.

Игра света делала лица аспектов зловещими масками, выступающими из окружающей тьмы.

— Мне нужна ваша помощь.

Я сам не ожидал что скажу это, но мне надоело быть одиночкой. Я одичал, едва не превратился в бездушного безумца, скитался по этому миру в вечном водовороте ужасов и сражений. Пора подружиться хоть с кем-то. А любая дружба как известно начинается с доверия.

Похлопав себя по куртке, я залез в карман и вытащил на свет две бусины. Красную и чёрную. Дар чёрного принца и заключённую в темницу душу.

— Здесь скверна, которой наградил меня Чёрный принц. — я ткнул пальцем в чёрную бусину, а затем в красную — А здесь одна из тех, кого южане называют Мастерами боли, ведьма, способная отбирать тела у живых. Королева Эй’Ри помогла мне извлечь их и запечатать в эти сферы.

— Извлечь?… Королева мать Эй’Ри?

Казалось, один Рокта сразу понял о чём речь:

— Ты хочешь сказать, что всё это было внутри тебя? Волшебный народец никогда не помогает людям просто так. — на секунду лицо волшебника приняло задумчивое выражение — Они что-то попросили взамен… верно?

Я кивнул:

— Да, это было внутри. — убрав бусины обратно в карман я продолжил — Эй’Ри помогли мне в обмен на обещание пронести семя их грибницы в мир-Первоисточник.

После упоминания мира-Первоисточника на меня посыпались вопросы. Градус враждебности опустился почти до нуля. Я отвечал и отвечал, не замечая, как летит время. Рассказывал о городах-ульях, многоуровневых подземных лабиринтах и корпорации. Об катастрофе что произошла по воле восьмерых высших ИИ и об том почему этот мир-отражение тоже подвергся осквернению.

Я рассказал всё. И это произвело на ребят неизгладимое впечатление.

Для меня было странным что они не крутят пальцем у виска. Хотя в моём родном мире расскажи я кому-то про магию, демонов и зверолюдов меня бы как минимум отправили в медицинский сектор на обследование.

— Большей херни в жизни не слышал! — Гиллерт плеснул остатки отвара в жаровню из-за чего угли на него рассерженно зашипели. — Но сдаётся мне если бы ты врал, придумал бы что-то правдоподобней. На рассвете выходим. Остальные остаются ждать в крепости.

Глава 14

Горец был молчаливым напарником. Угрюмым, мрачным и здоровым. Но несмотря на комплекцию, он передвигался в лесу вдвое тише меня.

Пока я жил у Эй’Ри — мир на поверхности растаял. Снежные кучи ещё валялись кое-где в тени деревьев, но и они доживали последние дни. Воздух потеплел, куртку пришлось расстегнуть и снять с неё тёплую подстёжку.

Зимой лес казался мне мёртвым. И звуки в нём стояли такие же мёртвые, один скрип — да завывания ветра. Теперь же откуда ни возьмись появились птицы. Чёрное вороньё расселась на ветвях и провожало нас раздражёнными криками.

«И где только прятались всю зиму?»

Лес был испорчен. Устилавшие поверхность корни, часто рассыпались под моими ногами. Некогда заиндевевшие стволы, растаяв, вдруг обнажили гнилые раны. Среди деревьев плохо пахло, и я понимал, что на многих из них — листва уже не распуститься.

Гиллерт остановился перевести дух в тени массивного дерева. Влажная земля чавкала под его ногами.

— У вас тоже так? В том мире откуда ты родом.

— У нас всё хуже. Первоисточник — сердце той гнили, что распространяется по остальным мирам. Люди там словно крысы ютятся по норам, а поверхность так сильно пропитана ядом, что без специальных костюмов в некоторых местах не пройти.

Горец сплюнул:

— И ты желаешь туда вернуться?

Я пожал плечами:

— Это мой дом.

Этот короткий разговор был единственным за целый день. Гиллерт шёл, останавливался, пил и ел, справлял нужду и снова шёл. Я же был его не менее молчаливым отражением.

Ночь разбили на две смены и провели её, не разжигая костра, ограничившись лишь кругом-оберегом, подсмотренным у жрицы.

А на следующий день — вышли к лагерю.

Расположенный меж двух холмов он был бы неплохо замаскирован… если бы не сами люди. Они жгли костры и шумели. Я учуял их задолго до того, как увидел.

Поймав мой взгляд Гиллерт словно прочитав мои мысли, сказал:

— Не все в этой группе воины или охотники. Полно детей и женщин, обычных мастеровых и рабочих. Они не умеют вести себя тихо.

— Зато я умею!