Треснувшее зеркало

— Так что она умерла по собственной вине, которая осталась в далеком прошлом. Вы только представьте себе, что значил этот момент для Марины Грегг! Думаю, мистер Радд прекрасно это понимает. Наверное, многие годы она вынашивала в душе ненависть к неизвестному виновнику ее трагедии. И вдруг она встречает его, лицом к лицу. И человек весел, беззаботен и доволен собой. Это было выше ее сил. Если бы у нее было время подумать, успокоиться, уговорить себя расслабиться… Но она не стала ждать. Перед ней стояла женщина, которая разрушила ее счастье, отняла рассудок и здоровье у ее ребенка. Она должна была ее наказать. Она должна была убить ее. И, к сожалению, средство оказалось под рукой. При ней было хорошо известное лекарство «кальмо». Довольно опасное средство, потому что нужно быть очень осторожным в дозировке. Остальное было делом техники. Она бросила лекарство в свой бокал. Если бы кто-то случайно и заметил этот жест, то решил бы, что она, как обычно, бросила в свой бокал нечто бодрящее или успокоительное, и просто не придал бы этому никакого значения. Возможно, один человек все заметил, хотя я в этом сомневаюсь. Думаю, что у мисс Зелински возникла только догадка, не больше. Марина Грегг поставила бокал на столик и, улучив момент, толкнула Хетер Бэдкок под руку, так что Хетер пролила свой коктейль на новое платье. Вот здесь и возникла головоломка, связанная с тем, что люди часто не дают себе труда правильно употреблять местоимения. Это мне страшно напоминает горничную, о которой я вам говорила, — добавила мисс Марпл, обращаясь к Дермоту. — Беда в том, что у меня было только свидетельство Глэдис Диксон, которая сказала Черри лишь то, что она была расстроена, когда на платье Хетер Бэдкок пролился коктейль и испортил его. Она сказала, что самое интересное заключалось в том, что «она» сделала это с умыслом. Но слово «она» Глэдис употребила применительно не к Хетер Бэдкок, а к Марине Грегг! По словам Глэдис, «она сделала это нарочно!» Она толкнула Хетер под руку. Не нечаянно. Мы точно знаем, что она очень близко стояла к Хетер, поскольку она вытерла платье Хетер и свое собственное, прежде чем навязать свой коктейль Хетер.

— Действительно, — продолжала мисс Марпл задумчиво, — абсолютно безупречное убийство, потому что оно было совершено экспромтом, без раздумий и колебаний. Она пожелала, чтобы Хетер Бэдкок умерла, и несколько минут спустя Хетер Бэдкок оказалась мертва. Вначале она, возможно, не осознавала серьезности сделанного и не чувствовала опасности. Но потом до нее дошло. Она испугалась, ужасно испугалась. Боялась, что кто-нибудь видел, как она подмешала лекарство в свой коктейль, что кто-нибудь видел, как она умышленно толкнула Хетер, боялась, что кто-нибудь обвинит ее в отравлении Хетер. Она видела только один выход — настаивать на том, что убийца преследовал ее, что жертвой должна была стать она. Эту идею она вначале проверила на докторе. Она не разрешила ему говорить об этом мужу, поскольку, я думаю, она знала, что мужа обмануть не удастся. Она проделывала невероятные вещи. Она писала записки себе самой и делала вид, что находит их в самых неожиданных местах и в самые неожиданные моменты. В один прекрасный день на киностудии она подсыпала яд в свой кофе. Она делала вещи, раскусить которые не составляло особого труда, если сообразить, в каком направлении нужно думать. И один человек ее все же раскусил.

Она взглянула на Джейсона Радда.

— Это всего лишь ваша версия, — сказал Джейсон Радд.

— Если хотите, можете называть так, — ответила мисс Марпл, — но вы прекрасно знаете, мистер Радд, что я говорю правду, не так ли? Вы знаете, потому что знали все с самого начала. Знали и безумно хотели защитить ее от слишком многого. Вы не предполагали, что дело не сведется к сокрытию одного убийства — убийства женщины, которая, можно сказать, сама накликала свою смерть. Что будут и другие смерти… Смерть Джузеппе — да, он был шантажистом, это верно, но он был человеком. И смерть Эллы Зелински, которую, я полагаю, вы любили. Вы яростно защищали Марину и старались удержать ее от совершения еще большего зла. Единственное, чего вы хотели, — увезти ее куда-нибудь в безопасное место. Вы старались, чтобы она все время была у вас на виду, чтобы быть уверенным, что больше ничего не случится.

Она сделала паузу и затем, подойдя к Джейсону Радду, осторожно коснулась его руки.

— Мне очень жаль вас, — сказала она. — Очень. Я прекрасно представляю себе те душевные муки, через которые вы прошли. Вы так ее любили, ведь правда?

Джейсон Радд слегка потупился.

— Это, — сказал он, — по-моему, известно всем.