Третье человечество

Я не астероид, не груда камней и не банальный шар из безжизненной скальной породы.

Масса, размеры, орбита, горячее сердце и железное ядро превращают меня в уникальное существо.

30

– Вам известно, кто я? Я президент Французской Республики! И это благодаря мне над этой страной восходит и заходит солнце! Поэтому позвольте заявить, что со мной эти игры не пройдут. Вы просто ничтожество. До свидания. – Президент Станислас Друэн злобным жестом бросил трубку. Затем поднял ее вновь: – Бенедикт? Больше ни с кем меня не соединяйте, мне до смерти надоели эти бездари. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Он раздраженно открыл ящичек стола и достал свои принадлежности: перламутровую шкатулку с кокаином и серебряную трубочку. Президент насыпал три параллельные дорожки. Вдыхая пагубное зелье, он подумал, что все его предшественники поступали так же. У них были кокаин, чтобы чувствовать себя сильным, и любовницы, чтобы расслабляться. Если же ситуация усложнялась, то они прибегали к поддержке астрологов или колдунов, прячущихся за кулисами и принимавших за них решения.

Откинувшись в кресле, Станислас Друэн сказал себе, что все его предшественники – как правого, так и левого толка – избирались, руководствуясь одной и той же программой: «меньше привилегий, больше равенства, меньше безработицы, больше безопасности». И, подобно ему, все они проводили одну и ту же политику, ведущую к «большей безработице, меньшей безопасности, меньшему равенству и большему количеству привилегий».

Еще он подумал, что те немногие французские президенты, которые желали провести реформы, автоматом катастрофически теряли популярность, в то время как те, кто лишь наслаждался властью, не создавая ничего, кроме монументов во славу себя самих, ее приобретали.

Он помнил слова де Голля о том, что «французы – телята», и не забывал, что с тех пор, согласно опросам общественного мнения, французы считают генерала лучшим президентом.

Он втянул носом еще одну дорожку и подумал, нюхал ли де Голль кокаин. Насколько ему было известно, генерал был единственным, кто не устраивал оргий.

Напротив него висели портреты предшественников, с самодовольным видом положивших руку на сердце, конституцию или карту Франции.

Взгляд его задержался на лице Миттерана, «Спокойной силы». Он вспомнил, что ему рассказывал премьер-министр, когда-то хорошо его знавший: «Миттеран создал систему “Пусть победит сильнейший”. В юности он состоял в военизированном формировании одного крайне правого движения, затем, когда грянула Вторая мировая война, применил эту стратегию на практике. В друзьях у него были участники Сопротивления и коллаборационисты».

Пусть победит сильнейший.

Сопротивление победило, а Миттеран был осыпан почестями и награжден медалями.

«Замечательная модель управления страной, – думал президент Станислас Друэн. – Играть сразу за два лагеря, спокойно дожидаясь, какой из них добьется успеха».

По словам премьер-министра, Миттеран, став президентом, начал поддерживать и профсоюзы наемных работников, и объединения работодателей. И все думали, что глава государства играет на его поле.

Затем он на какое-то время занял выжидательную позицию, чтобы посмотреть, кто окажется сильнее. Так он восстановил членство Франции в североатлантическом альянсе НАТО, демонстрируя себя главнейшим союзником Соединенных Штатов, и назначил нескольких министров-коммунистов, симпатизировавших, вполне естественно, Советской России. Точно так же он одновременно оказывал поддержку и представителям ядерной индустрии, и экологам.

Политический гений! Чтобы заслужить истинную любовь народа, нужно от него дистанцироваться.

Президент Друэн вспомнил злую шутку, которую ему рассказал премьер-министр. Когда стало известно, что у Миттерана рак и простаты и щитовидной железы, один из членов его правительства произнес знаменитые слова:

«Пусть победит сильнейший».

Станислас Друэн смотрел на портреты знаменитых соотечественников. Сам он прошел на выборах с левой программой, которую никогда даже не пытался воплотить в жизнь по той простой причине, что она была невыполнима. А данные ранее обещания забывают все.

Доказательство того, что в момент голосования избиратели подсознательно знают, что меры, определившие их выбор в пользу того или иного кандидата, никогда не будут реализованы.