Третье место. Кафе, кофейни, книжные магазины, бары, салоны красоты и другие места «тусовок» как фундамент сообщества

Рассматривая подробно преимущества участия в жизни третьего места, я не буду детально останавливаться на тех из них, что имеют экономическую подоплеку, хотя часто они могут быть существенными. Если люди начинают испытывать приязнь друг к другу и регулярно видятся, то они будут одалживать друг другу вещи, инструменты, книги и другие предметы, при необходимости – делиться своим временем и трудом и рассказывать о полезных источниках товаров и услуг. У меня нет сомнений, что третьи места играют значительную роль в том, что стало принято называть «подпольной экономикой». Но в какое бы общество взаимопомощи группа ни превратилась, финансовые выгоды в ней вторичны. Помощь, совет и финансовые взаимодействия являются случайными и не объясняют причин образования круга третьего места или его неизбывной привлекательности.

Главные и повсеместно присутствующие выгоды, сопровождающие участие в третьем месте, включают в себя: новизну (которой по определению не хватает в индустриализированных, урбанизированных и бюрократизированных обществах), перспективное видение (или здоровое психическое состояние), поднятие духовного тонуса (или ежедневные визиты в третье место, поднимающие настроение) и «друзей комплектом» (или преимущества регулярного общения с несколькими друзьями сразу, а не по отдельности). Для отдельного человека могут существовать и другие преимущества, и многие наверняка без труда назовут их, но упомянутые здесь – универсальны и с очевидностью присутствуют во всех третьих местах.

Новизна

Те наши далекие предки, которые занимались охотой и рыболовством, чтобы поддерживать жизнь, не были обделены новизной впечатлений. Они сталкивались с трудностями, но никогда – со скукой. Нынешние условия труда резко отличаются от условий охотников и собирателей, и нам знакомы монотонная работа и скука. Большая часть нашей работы значительно рутинизирована и слишком конкретно сфокусирована, чтобы дать возможность проявиться нашим разнообразным талантам; не предусматривает она и приятного оживления от выхода во внешний мир.

И хотя часто работа скучна и рутинна, она, если верить исследованиям, предлагает американцам больше новизны и возможностей развития, чем жизнь после нее[79]. Особенно в Америке обычные дела, которыми индивид занимается в свободное время, ценятся невысоко, требуют мало умений и все меньше помогают нам справляться со скукой. По мере того как научно-технические достижения оставляют нам все больше свободного времени, такие не требующие особых умений и всегда доступные виды времяпрепровождения, как вождение машины, шопинг или просмотр телепередач, все меньше справляются с задачей предоставлять нам ту порцию новизны, которая необходима. Гаражные распродажи[80] приобретают все большую популярность, чтобы возместить недостаток новизны в торговых центрах. Видеомагнитофоны и спутниковые тарелки покупаются, чтобы выжать дополнительную новизну из домашних телевизоров.

В книге о «безрадостной экономике» Тибор Скитовски предполагает, что, следуя пуританской традиции, американцы отказываются признавать огромную человеческую потребность в новизне[81]. Следовательно, мы не культивируем тех интересов и умений, которые были бы полезны в удовлетворении этой потребности. Как пишет Скитовски, в сравнении с европейцами мы больше озабочены поиском комфорта и меньше заботимся о том, чтобы выйти в мир в поисках чего-нибудь интересного.

Проведенный Скитовски анализ мог бы объяснить, почему многие американцы в значительной степени ограничили повседневную жизнь сферами дома и работы. К сожалению, и первое, и второе место развились в самодостаточные миры, где равномерность и рутина тесно связаны с успехом их функционирования. В обоих случаях состав участников постоянен, и, когда жизнь практически замыкается внутри этих миров, некоторые люди встречаются слишком часто, а другие –  слишком редко. Общение теряет свое разнообразие, и люди начинают ожидать слишком многого от слишком немногих в двойном окружении дома и работы, в котором удивление, приключение, риск и возбуждение – редкие радости.

Вялость такой рутины легко распространяется и на вялость личности. Пит Хэмилл обнаружил эту связь и прокомментировал четкую разницу между своими знакомыми: «Самые заскорузлые, интеллектуально ограниченные и несчастливые люди, которых я знаю, – те, что весь день работают, а потом идут прямиком домой, чтобы поесть, посмотреть телевизор и лечь спать. У них нет отдельного времени в течение дня, зарезервированного для общения в компании, нет личного опыта вне работы и брака. У них есть работа и есть дом, но нет места, чтобы потусоваться»[82].