Третье новое поселение имени Сууваренена

В пятый год Великого Сплочения произошли удивительные события. Тусеми, забывший, что такое удивление, тихо удивлялся с другими "новопоселенцами". Что-то происходило в стране. Но что?.. Никто не мог толком сказать, что происходило. Никто не мог объяснить происходящее по разрозненным слухам. Говорили, что правитель разочаровался в политике Великого Сплочения. "Новые поселения" не оправдали себя: их все-таки пришлось снабжать традиционным способом. Большие армейские гарнизоны и многочисленные отделения Министерства порядка поглощали огромные средства из казны. Экономика страны находилась на грани краха. Сууварцы начали бежать в соседний Букнерек, - вещь неслыханная для "новопоселенцев". Беженцев пытались перехватывать на границе. Когда это не удавалось, их просто отстреливали как животных. Правитель казнил многих чиновников, что состояли на службе в министерствах порядка и работ. Комиссию по проведению Сплочения распустили, а её членов сослали кого куда. "Часы Сплочения" перестали проходить...

Однажды в "новое поселение" прибыл отряд Министерства порядка. Он арестовал всю администрацию, а также работников отделения Министерства. Новым наместником был назначен тучный молчаливый чиновник Министерства работ по имени Меесри. А вот нового "инструктора по Сплочению" так и не прислали...

Все потихоньку менялось в "новом поселении": больше не проводились праздники, все постоянно работали, солдаты перестали пить букнерекскую "сухую воду" и драться с "крысами" - работниками Министерства порядка. Больше портреты правителя не выносились и не ставились у стен зданий. Великое Сплочение никто не отменял, но никто и не проводил. Оно отменилось само собой. Некоторые "новопоселенцы" начали, было, поговаривать, что "новые поселения" скоро распустят, а ссыльным разрешат возвращаться по домам - туда, где они когда-то проживали. Тусеми не верил в такое и не слушал такие рассказы. У лойменов не было дома. Суусасети сгорел, и никогда уже не будет стоять на берегу Великой Реки. И даже если "новые поселения" распустят, им некуда больше идти - больным, поломанным жизнью и мало похожим на людей, - всем им, стадным животным. Они останутся жить здесь - в этом ненавистном месте. Поэтому "новые поселения" невозможно отменить...

Ничего, ожидавшегося, не произошло. Новый, шестой год уже не назывался "шестым годом Великого Сплочения". Это был девятый год правления Сууверенена Третьего. Он так и назывался: "девятый год правления нашего великого и любимого Сууверенена Третьего". "Новые поселения" не распустили. Больше не прибывали ссыльные, но и "новопоселенцам" не разрешалось покидать их нынешнее место проживания. Разрешили заводить семьи и рожать детей, - раньше беременным насильно делали аборты, а виновных кастрировали. В "третьем новом поселении" зазвучали детские голоса - это обстоятельство ошеломило Тусеми. Он попытался воздать молитвы женскому аспекту Великой Реки - поблагодарить её за заступничество и милосердие, - но не смог вспомнить молитв, как не пытался. В его голове звучали только ныне запрещенные лозунги. И ещё слова из песни: "Славься, любимый правитель наш, славься! Ты сплотил народ и страну.." Тусеми досадливо морщился.

"Третье новое поселение" стало торговать с соседними деревнями: "новопоселенцы" делали сельскохозяйственную утварь и валили лес, а крестьяне их снабжали продуктами. Иногда в "новое поселение" даже приезжали сами крестьяне. Солдаты больше не грозились "поколотить" - они большей частью пили свежее пиво из семян поени...

Из лойменов осталось только несколько человек. Сам Тусеми, постоянно болеющий и беспомощный как ребенок. Еще один старик по имени Кесле - он был старше Тусеми на четыре года и удивительным образом пережил все злоключения "речных братьев". В самом крайнем "доме" вместе с другими одинокими старухами проживали неразлучные Менени и Сааби. И ещё была пара: он и она - молодые, забывшие или просто не запомнившие ужас деревеньки по имени Суусасети. Тусеми не знал их имен и не помнил, кому они приходились детьми. Он уже много чего не помнил. Да и не были эти молодые "речными людьми": их брак был заключен без соблюдения традиций Старой веры, они ничего не знали о Великой Реке, и отказывались слушать скучного Тусеми. Да и сам он больше не приставал к молодоженам. Чему он мог их научить? Тому, что сам давно забыл? Кто он такой, Суумеренг Тусеми?.. Ло-ломени?.. В таком качестве его рассматривал только господин Асеби, которого, вероятно, и в живых-то нет. Он был ло-ломени в деревушке Суусасети. А здесь он просто старик, который по привычке называет себя "человеком Реки".

- Я не ло-ломени. Я давно не ло-ломени, - устало он говорил Кесле, когда вместе с ним грелся летним днем около своего "дома".

- А кто ж ты тогда? - ворчливо интересовался старый Кесле. Его подслеповатые глазки насмешливо изучали собеседника. Он помнил ещё Тусеми как ло-ломени. Это было давно. Но ведь ничего не изменилось! Разве может что-нибудь измениться в этом мире?..

Тусеми жевал сухими губами, но ничего не говорил.