Третье откровение

Все началось еще в годы студенчества — его потрясла ересь, которую преподаватели несли прямо под сенью Ватикана. Пришло время, и Кроу задумался: может быть, не профессоры, а он сам сбился с пути. Несомненно, эти безумные теории были известны курии, его святейшеству. Трактовка Второго Ватиканского собора ставила под сомнение само иерархическое устройство церкви. Утверждалось, что теперь мы люди Господа, а не монархическая бюрократия, ведущая отсчет с эпохи императора Константина. Нужно сомкнуть брешь между духовенством и паствой, а также между верующими мужчинами и женщинами. Безбрачие, заверяли их, скоро останется в прошлом, как напоминание о неудачной попытке понять в полной мере воплощенный характер веры. Кроу обратился к пожилому отцу Донохью, земляку-ирландцу, который преподавал историю церкви и не пользовался симпатией своих более радикальных коллег.

— Разумеется, все это чистой воды безумие, — ответил Донохью.

Достав бутылку ирландского виски, он плеснул Брендану пол-унции.

— А вы не будете, преподобный?

— Мне нужна трезвая голова.

Далее Донохью развил тему, затронутую им еще в лекциях. В долгой истории церкви период после очередного Вселенского собора нередко становился временем смуты. Особенно верно это в отношении Нового времени. Взять, к примеру, Первый Ватиканский собор. Донохью долго распространялся о Дёллингере,[23] лорде Актоне[24] и бичевании модернизма, о «старых католиках», отколовшихся от Рима. Похоже, в созерцании прошлого отец Донохью находил утешение: все пройдет. Однако Брендану Кроу этого было недостаточно.

Дисциплины, которые стали преподавать в архиерейских университетах Рима после собора, указывали на то, что произошел самый настоящий переворот. Казалось, деятелям Реформации шестнадцатого столетия предложили профессорские кафедры в Риме для распространения их доктрины. Оставался один маленький шаг до мысли, что в самом Ватикане к власти пришли враждебные силы, задумавшие разрушить церковь.

Брендан Кроу упорно отказывался от подобной трактовки событий. Кто он такой, чтобы судить тех, кто гораздо мудрее его, гораздо образованнее, тех, кто занимает более ответственное положение? Быть может, различия не столь глубоки, как казалось? На протяжении многих лет после собора, пока трудился в заштатном ватиканском ведомстве, Кроу постоянно слушал споры по всем этим вопросам, которые казались ему лишь обменом точками зрения, причем все стороны вроде бы приводили убедительные аргументы. Но затем в 1985 году на Втором чрезвычайном синоде, сразу же после знаменитого «Доклада Ратцингера», собравшиеся епископы признали, что в недрах церкви сложилось превратное представление о соборе, завершившемся двадцать лет назад. Были перечислены и описаны все расхождения. Кроу испытал огромное облегчение, узнав, что все то, что раньше казалось ему лишь личным мнением, теперь определялось как истинный дух собора. Теперь наконец придут прозрачность и единство, похоронив угрюмые голоса недовольства.

Однако ничего не изменилось. Доклад синода положили на дальнюю полку к разъяснениям, вышедшими после Второго собора, которые упорно отказывались признавать все те, в ком Кроу теперь видел своих противников. Казалось, пришло время последовать примеру Донохью, покинуть Рим и вернуться в относительно благоразумную Ирландию. О, где-нибудь в сельском приходе в графстве Клэр Кроу смог бы найти поддержку в вере и набожности прихожан. Но вмешались два обстоятельства.

Во-первых, Магуайр, тогда еще епископ, остановился в Ирландском колледже, где жил Брендан. Прелата только что произвели в кардиналы, и Магуайр приехал в Рим на церемонию. Однажды, когда Брендан расхаживал по гравийным дорожкам внутреннего дворика, в то время как почти все остальные забылись послеобеденным сном, его кто-то окликнул:

— Вижу, вы о чем-то задумались.

— Боюсь, мои мысли недостойны Паскаля.

Магуайру пришелся по душе ответ, и он узнал выговор западных графств. Он похлопал по скамейке, и Брендан сел рядом.

Два ирландца в чужой стране, два священнослужителя из графства Клэр со множеством воспоминаний, опирающихся на всю святую Ирландию, — они быстро нашли общий язык. Брендан поведал о работе в Ватикане и упомянул о намерении вернуться домой. Магуайр вздохнул.

— А я не вернусь.

Он сказал, что назначен главой Ватиканской библиотеки и архивов. Перед тем как расстаться, Магуайр предложил Брендану стать его помощником:

— Мне нужен человек, чей итальянский я смогу понимать без труда.

Брендан попросил и получил день на размышления. После чего отправился к Катене.

О встрече он договорился еще до знакомства с Магуайром, намереваясь сообщить о возвращении в Ирландию. Однако теперь все значительно усложнилось. Если он примет предложение Магуайра, придется разорвать все связи с братством Пия IX, какими бы неофициальными и законспирированными они ни были.

— Отец Кроу, наши молитвы услышаны! — воскликнул Катена.

Они не говорили лишних слов, все было и так понятно. Брендану Кроу предстояло стать в архиве своим человеком братства. Не стоило добавлять, что третья тайна хранится там.