Третье пророчество

То, что в кабине самолета на высоте двадцати трех тысяч метров вдруг кто-то появился, Шакиров понял не сразу. В этот момент истребитель его был весь облеплен квазиплазменной пеленой, которая блестела на солнце своим перламутром, а прибор речевой информации истерическим женским голосом кричал про предельную скорость. Приборы на панели перед полковником вибрировали с таким неистовством, что постепенно очертания всей кабины летчика становились более и более размытыми.

И вот тогда в этой дрожащей и еле видимой реальности, плотно окружавшей полковника, вроде бы появилось нечто вроде какого-то силуэта. Был он, надо сказать, совершенно невнятный – проплыл перед глазами Шакирова и потихоньку остановился. Мелкой рябью дрожало все пространство вокруг этого странного силуэта, но сам он, как постепенно разобрался Шакиров, вибрации подвержен не был, а потому его можно было разглядеть. Был он очень похож по своим очертаниям на человеческую фигуру. Но откуда, скажите, взяться совершенно посторонней человеческой фигуре в боевом истребителе на высоте двадцать три тысячи метров? «Долетался», – с непонятной для себя безмятежностью подумал полковник. В какой-то момент ему даже показалось, что он узнает в этом силуэте давнего своего однокашника по летному училищу подполковника Одинокова. Тут он вспомнил, что Одиноков погиб во время испытаний вот уже как шесть лет. И это обстоятельство почему-то быстро убедило его в том, что сходство с Одиноковым ему только померещилось, что такого быть уж никак не могло. «Как будто могло быть все остальное, что тогда происходило в кабине пилота», – мрачно отмечал впоследствии полковник Шакиров – уже когда вернулся из этого полета на землю и втайне от остальных анализировал для себя происшествие.

Все указывало на то, что полковник Шакиров просто-напросто двинулся рассудком. Самое забавное, что именно эта версия и спасла полковника от настоящего помешательства. Она пришла ему в голову как раз в тот момент, когда призрак остановился перед ним и дисциплинированная военная психика полковника отказывалась справляться с возникшей ситуацией. Поняв же, что скорее всего никакого призрака вовсе даже и нет, а все дело, наверное, заключается в экстремальных перегрузках и перепадах давления, он неожиданно успокоился. И поэтому все случившееся потом воспринимал уже с искренним интересом и вниманием, которому больше не мешало сильное душевное потрясение.

Идентифицировать призрак ему так и не удалось. Сходство с погибшим подполковником Одиноковым, как мы уже отметили, пропало довольно быстро, а никого другого из знакомых ему людей призрак не напоминал. Скажем больше: призрак этот вообще, похоже, не имел ничего общего с человеческой природой. Сходство же с человеческим силуэтом он приобрел, надо полагать, исключительно для того, чтобы облегчить полковнику непосредственный контакт с собой. Правильнее его было бы назвать даже и не призраком, а материализацией какой-то неустановленной энергии. Шакирову показалось, что он весь состоял из сильного электрического поля, которое светилось теперь в кабине слегка зеленоватым цветом. Без этого цвета он был бы и вовсе прозрачным и невидимым.

Самое удивительное заключалось в том, что электрический призрак излучал какие-то эмоции. Полковник мог бы поклясться, что призрак чуть ли не улыбнулся ему приветливой улыбкой. Никакой улыбки он, конечно, не видел, но почувствовал импульс доброжелательности, который исходил от призрака.

Потом призрак протянул к нему руки и развернул их ладонями вверх. Здесь уж совсем сложно сказать – то ли призрак так последовательно изображал из себя подобие человека, чтобы полковнику было легче его воспринимать, то ли и не было у него никаких рук и тем более ладоней, а просто призрак умело манипулировал своим электрическим полем, вызывая у полковника нужные ассоциации или иллюзии. Хотя если вспомнить, что и призрака-то никакого не было, а были лишь последствия перегрузок и перепадов давления, то все это покажется неважным.