Третье пророчество

«Если дело так пойдет дальше, придется потратить крупные деньги на психоаналитиков, – сердито подумал Густавссон. – Ас другой стороны, как ты хотел, если вся твоя работа построена на сплошных нервах?» И в отличие от них – тех, кто играет на противной стороне, – у него не было мощных успокаивающих факторов. У него не было социальных гарантий от государства, и его завтрашний день никогда не был ничем защищен. Он не возвращался вечерами после обычного трудового дня в свою милую семью, где его могли утешить и обсудить с ним бюджет на ближайший отпуск, потому что у него давно уже не было никакой семьи. У него не было никого и ничего за спиной, и потому он был очень одинок. Он, конечно, и раньше догадывался, что эти опасные мысли рано или поздно полезут в его голову. Так и вышло. С возрастом упаднические настроения мешали ему все больше и больше. Наверное, пора было потихоньку задуматься о том, как уйти на покой и где он, собственно, находится, этот покой, как выглядит. В крайнем случае все еще можно будет переменить. Если совсем уж захочется, почему бы и нет? Разве он не знает, что с любым государством можно спокойно договориться о купле-продаже? Нужно только продать себя подороже, хотя денег на безбедную старость на каком-нибудь симпатичном острове Карибского бассейна ему и так давно хватило бы. А от государства нужно было только одно – гарантия неприкосновенности. Десятки его коллег уже давно так и поступили. Просто в один прекрасный день государство посчитало, что польза, которую они могут ему принести, куда больше, чем тот ущерб, который они нанесли ему за всю свою долгую жизнь. Пара подписей, и ты из профессионального злодея и криминального авторитета превращаешься в безобидного старикашку, законопослушного пенсионера... «Заманчиво», – вздохнул про себя Густавссон. Но пока еще на отдых его не отпускали дела. Серьезные дела, которые никак нельзя было оборвать вот так посередине. Беда только в том, что пока он заканчивал одни большие дела, одновременно с этим начинались другие, от которых просто дух захватывало. И дальше все было устроено точно по такой же жизненной схеме, что и у белки в колесе. С той лишь разницей, что даже у белки в колесе была уверенность в ее завтрашнем дне – в отличие от Эрика Густавссона.

На набережной Бигдой в Осло царило умиротворение раннего летнего вечера. Гуляющая публика жмурилась на мягком закатном солнышке, улыбалась, рассматривала кораблики в море и бродила между рыбными ресторанчиками, выбор которых здесь был особенно богат. Достаточно было провести здесь чуть более часа, чтобы почувствовать себя жителем волшебного, совершенно иллюзорного мира, в котором все проблемы давным-давно уже решены. Только и оставалось, что радоваться солнцу, морю, улыбаться друг другу и медленно прогуливаться по направлению к вкусному ужину с хорошим вином. В этом мире не жили террористы, бандиты и шпионы, они находились в какой-то другой, злой сказке, из которой сюда ходу не было. Может быть, поэтому появление здесь шведского тролля Эрика Густавссона с восточного вида красавицей можно было принять лишь за романтическое свидание. Казалось, когда мужчина идет в такой вечер и с такой женщиной по набережной Бигдой, он способен думать и говорить только о любви. В любом случае это было бы правильным наблюдением. В любом, но не в том, когда рука об руку по набережной Бигдой прогуливались глава Международного бюро научно-технических исследований и связная руководства террористического крыла одной крупной арабской организации.

Пожалуй, именно эта мысль посетила двух мужчин лет около сорока при виде эффектной парочки.

– Неприятное ощущение, правда, Джим? Как будто мы с тобой подглядываем за влюбленными! – хохотнул один из них.

– В любом случае не нужно мешать их отношениям, – улыбнулся Джим приятелю.

– А стоило бы! – живо возразил тот. – Трудно себе представить! На наших глазах международный преступник о чем-то договаривается с террористами, а мы с тобой стоим тут как ни в чем не бывало и боимся разрушить такую хрупкую идиллию!

– Брось болтать. Не забывай, что эта красотка официальный сотрудник какого-никакого, а посольства в здешнем королевстве. В отличие от нас с тобой. Я-то еще ладно, – хмыкнул Джим. – Можно сказать, сотрудник информационного отдела Госдепа, а ты и вовсе мелкий журналист. Ты хоть помнишь, из какой ты газеты?

– Ладно-ладно! – огрызнулся приятель. – Пусть договариваются. Подумаешь, получат террористы парочку новеньких ракет, шарахнут где-нибудь по мирным гражданам.

– Это не наша забота, – вяло напомнил Джим.

– Конечно, не наша! Только у меня такое ощущение, что это вообще никого не заботит, раз они тут так свободно все прокручивают...

– Сделай милость, заткнись и жди.

– И чего ждать? Когда шарахнет?

– Когда он останется один.

* * *

Скоро такой момент настал. Арабская красавица покинула столик в уличном кафе, за которым остался сидеть шведский тролль. Через минуту около этого столика нарисовались две мужские фигуры.

– Господин Густавссон? – вежливо улыбнулся Джим.