Третье рождение Феникса

Дальнейшая картина развития событий господину Михалину была ясна, хотя он не мог ничего видеть, а только слышал. Оставалось надеяться, что никому из «братков» не придет в голову заглянуть в проем между стенами.

Шантажист за окном притих - не хотел привлекать к себе внимание. Разговор в таких условиях не входил в его планы. Он и без того был сбит с толку заявлением Михалина, а тут еще назревала драка между подвыпившими «братками».

- Эй! - шепотом произнес Тарас. - Что делать будем?

Идея убить неизвестного давно потеряла актуальность. Ее сменили мысли о том, как бы отсюда выбраться поскорее. Да еще чтобы «братва» не заметила.

Господин Михалин долго ждал ответа. Тем временем во дворе разговор на повышенных тонах плавно переходил в мелкие стычки, готовые вот-вот охватить всех присутствующих одной бурной волной сражения не на жизнь, а на смерть. И битва началась… Крики, отборная ругань, звуки ударов, хлопки, скрип снега - все смешалось.

Тарас понял, что неизвестный уже не отзовется. Он либо притаится и переждет драку, либо выберется из заброшенного здания каким-нибудь черным ходом на другую улицу. Варианты у него должны быть отработаны.

- А мне как быть? - спросил себя Михалин, пытаясь повернуться.

Покидать свое убежище и возвращаться сейчас назад во двор ему казалось верхом беспечности. «Братки» хоть и заняты взаимным мордобоем, могут среагировать на появление чужого неадекватно. Кто такой? Как здесь оказался? Что видел? Что слышал? Кому может «настучать»? Подобные вопросы, на которые господин Михалин не был в состоянии дать вразумительных ответов, поставили бы его в опасное положение.

Ждать, пока все утихнет? Судя по звукам, сражение достигло апогея и скоро должно пойти на убыль.

Тарас почувствовал, как его тело трясется от смеха. Невероятно комично выглядел каждый его сегодняшний поступок - начиная с решения убить вымогателя и заканчивая этим нелепым пребыванием в замусоренном проходном дворе, в грязной тесной щели между какими-то бараками. Боже! Появление в «Якоре», в цветочном магазине «Ландыш», записка, которую передал мальчик, - глупейшие вещи! А теперь вальяжный, респектабельный господин Михалин, владелец солидной фирмы, разодетый в модные тряпки из итальянского бутика, торчит среди сугробов и развалюх и не может выбраться, потому что ему мешают дерущиеся «качки». Дурной сон! Или наваждение, навеянное лишней порцией алкоголя. Не в здравом же уме и полной памяти он здесь оказался?

Вот до чего может довести человека нервное напряжение.

Пока Тарас размышлял, драка утихла. Видимо, противоборствующие стороны пришли к соглашению. Ругань и крики сменились отрывочными, деловыми репликами; кого-то поволокли, кто-то пошел сам; захлопали дверцы машин, захрустел под шинами снег, и двор опустел.

Господин Михалин затаил дыхание, прислушиваясь. Ни сверху, из разбитого окна, откуда с ним беседовал шантажист, ни со двора не раздавалось ни звука. Только поднявшийся ветер звенел то ли пустыми банками из-под пива, то ли остатками водосточных труб…

Когда Тарас выбрался из проема наружу, его пальто было безнадежно испорчено, так же, как и настроение. На месте драки снег был притоптан, виднелись пятна крови, валялись окурки и мусор. Возможно, этот мусор присутствовал здесь и раньше, просто Тарас его не заметил: он был захвачен предстоящим разговором с неизвестным мужчиной, которого собирался прикончить.

Обрывки беседы с шантажистом всплыли в его памяти. Складывалось впечатление, что они говорили о разных вещах.

Господин Михалин попытался хоть как-то привести в порядок свое пальто. Ведь придется выйти на улицу, где ходят другие люди, прохожие… Он поднял голову и обвел глазами крыши приземистых строений, выступающие за ними дома, ветки деревьев в инее - все как будто замерло. Казалось, ни души не было вокруг - одни кирпичные стены, наметенные по углам сугробы, холод, свет и тени.

- Ха-ха-ха-ха-ха! - неожиданно вырвалось у Тараса. - Ха-ха-ха! О, черт! Черт! Ха-ха! Ха-ха-ха-ха!

Эхо, живущее в проходном дворе, повторило его смех…

Костров

От Тамары Ивановны Зориной сыщик отправился на улицу Островского, где ранее проживала главная героиня костровской драмы Мария Симанская. Он собирался основательно побеседовать с Татьяной Савельевной Симанской, а если удастся расположить к себе пожилую даму, то и пообедать у нее или хотя бы напиться чаю. За столом разговор теряет официальную окраску и становится обычной домашней болтовней.

Дом Симанских стоял за деревянным забором, в глубине старого сада. С улицы были видны покрытая снегом крыша с двумя трубами, часть фасада и веранды. Даже зимой дом скрывали от любопытных глаз посеребренные морозом деревья, а летом он, наверное, и вовсе утопал в зелени. От калитки к дому вела узкая, протоптанная в снегу тропинка.

На двери веранды имелся звонок, но он не работал. Смирнов постучал.

У Татьяны Савельевны, несмотря на возраст, оказался хороший слух. Через минуту дверь распахнулась, и сыщика пригласили пройти в со вкусом обставленную гостиную, на ходу выслушивая его «легенду» о журналисте, пишущем на криминальные темы.