Третьего раза не будет! (СИ)

— Ключи от квартиры. Я уезжаю, надолго, возможно, навсегда, — немного виновато улыбнулась я. — А её ситуацию ты сама знаешь…

С Соней мы подружились на работе, вот ей повезло меньше всех. Рано выйдя замуж по огромной любви, она оказалась в ситуации, когда запланированные и желанные дети внезапно оказались нужны только ей, а тридцатипятилетний муж «не нагулялся». Решив наверстать упущенное и дотрахать недотраханное, он привёл двадцатилетнюю девушку без совести, но с большими сиськами жить на ипотечные метры к жене и троим детям. Мы все Петю хорошо знали и не раз замечали за ним некрасивое поведение и подколки в отношении жены, но такого поворота не ожидал никто. Теперь фраза «это Маша, она будет жить с нами» стала нашей локальной шуткой и синонимом полного звездеца, в котором не знаешь, за что хвататься — за кочергу или за сердце.

Поэтому сейчас Соня снимает двушку на окраине и тянет одна троих детей, младшей из которых едва исполнилось пять. А в совместно нажитой трёшке обитает бывший с новой пассией. И, возможно, я бы поняла такую диспозицию, будь Петя основным добытчиком в семье, но две трети стоимости квартиры внесли Сонины родители, продав наследство от одной из бабушек, а Петин вклад должен был состоять в выплате ипотеки, но и тут возникли трудности.

После тридцати и появления третьего ребёнка Петя резко уверился в том, что Соня от него никуда не денется. Стал огрызаться, перестал платить ипотеку и давать деньги на хозяйство. И в итоге нашёл ту, которая «умеет вдохновлять». Умелая вдохновительница училась в ПТУ и имела репутацию слабой на передок, но разве может такая малость служить помехой большой и светлой любви?

Так что теперь, помимо работы, детей и развода, Соне предстояли суды и разборки с бывшим, отказавшимся съезжать добровольно. Я радовалась возможности оставить ей жильё. Они с детьми жили у нас какое-то время сразу после ссоры с Петей, но потом Соня настояла на том, чтобы съехать на съёмное жильё. Я хотела оставить ей квартиру на условии, что ей нужно просто оплачивать коммуналку с налогами и следить за тем, чтобы квартира не пришла в упадок.

Мало ли, вдруг вернуться всё же придётся.

Олеся всё ещё сидела, переваривая вываленную на неё новость об отъезде.

— Ань, ты в себе вообще? — строго спросила подруга, оклемавшись. — Куда ты уезжаешь? С любовником? Нет, ну ты скажи, кто он и куда ты намылилась? Только не говори, что он турок и ты переезжаешь в Стамбул быть женой пятой, но любимой.

— Нет, не турок.

— Азербайджанец? — с сомнением протянула подруга.

— Нет.

— Но иностранец?

— Почему ты так решила? — удивилась я.

— Ну, местных мужиков ты пачками отшивала, а теперь вот намылилась уезжать. Я дедуктирую. Итак, продолжим. Грузин? Армянин?

— Да что ты прицепилась? Подожди, сейчас девочки придут, и я всё расскажу.

В кафе как раз вбежала Катя. Она вообще всё делала исключительно набегу и была из тех, кто способен делать одновременно тысячу дел, и все — хорошо. Поэтому я не удивилась, что она одновременно спешила на встречу к нам, говорила по телефону и записывала завтрашние встречи в ежедневник.

— Приветы! Как оно? — бухнулась она на стул, убирая телефон в ежедневник, а ежедневник — в сумку.

— Привет, я так рада тебя видеть! — улыбнулась я подруге и привстала, чтобы её обнять.

— Привет! И я! А ещё я в шоке, что ты вовремя, — беззлобно поддела Олеся. — Сейчас, если Соня тоже не опоздает, то куплю лотерейку.

— Надо было раньше покупать: если Соня не опоздает, то считай, что твоя удача на сегодня уже исчерпана, — не осталась Катя в долгу.

Вообще, подруги неплохо ладили, но сами между собой особо не общались, хотя за жизнями друг друга следили и пересекались на совместных девичниках довольно регулярно.

Соня, конечно, опоздала, но всего на двадцать минут.

Когда все расселись и сделали заказ, три пары голодных до сплетен глаз уставились на меня, растерявшуюся и не знавшую с чего начать.

— Итак, любовник-иностранец, — не выдержала Олеся, подгоняя меня жестом наманикюренной руки.

— Девочки, тут такое дело, — я глубоко вздохнула и вывалила на подруг свою новость: — Я уезжаю и надеюсь, что надолго. Возможно, навсегда. Заявление на работе написала в электронном виде и нагоняй от Савелия Палыча уже получила.

В этот момент подошёл официант, и мне пришлось замолчать, пока он расставлял напитки.

— И куда ты намылилась? — с недоверием спросила Катя.

— Я точно не знаю. Алекс вернулся, и я уезжаю с ним.

Тишина рухнула на столик с такой оглушительностью, что чуть кофе не расплескался.

— Алекс? Это тот, который тебе сделал двоих детей и свалил на десять лет? — невинно уточнила Соня.

— Тот, после чьего ухода ты брала академ, но учиться нормально так и не смогла? И вместо того, чтобы стать нормальным врачом, прозябаешь на фельдшерской должности на каком-то сраном заводе? — недовольно скрестила руки на груди Катя.