Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством

Русскому миру нужно еще очень глубоко влезть в Мир, просчитывая альтернативы хода мировых процессов, прежде чем определяться самим. Апостол говорил «не на развалинах, но из развалин». А я говорю: не от нуля, а с начала! Я давно это нашел, в диссидентские еще годы, видя, к чему идет Мир, исповедовал — не от нуля, но с начала!

207. Можно ли защититься в мире будущих войн? Маршал ЖУКОВ и советский способ приходить вовремя

— После 1945 года нельзя было военным путем упразднить суверенное государство. Эта идея была заклеймена победой над Гитлером — врагом суверенитетов. Война в Заливе была войной за суверенный Кувейт. Фундаментальный принцип Ялтинской системы — государство-член ООН исчезнуть не может. Кувейт отвоевали — и года не прошло, как исчезло государство Советский Союз, постоянный член Совета Безопасности ООН.

Сегодня любой суверенитет можно рассматривать как добычу. Потеряв принцип суверенитета, Мир стал другим. А Россия потеряла причину защищать Мир.

— Мы сходимся в двух пунктах, а дальше расходимся. Разговор о «веймарской ситуации» для России существенен, пока мы рассматриваем принципиальное несовпадение миров при совпадении ряда составляющих — либо эта аналогия вообще пустой звук, она банальна.

Всем кажется, что как-нибудь изловчимся и опасности проскочим. Но ведь опасность уже с обеих сторон. Есть опасность неконтролируемых последствий наших действий — и есть соблазн США выступать директорами земного шара. И мы нашей слабостью соблазняем их на это. Нам всем в России недостает этого императива — закона наименьшей исходящей от себя угрозы.

Что касается мира будущих войн, ты прав. Это же человеческая жизнь — кто знает, что в ней важнее, кто это может установить? Наша цель найти в нервном узле системы способ действий, который менее опасен. Не считай, что этого мало. Это уже много в наше время, а во-вторых, поскольку он более творческий, этот способ откроет глаза на принципиально другие возможности.

— А вдруг все-таки не успеем? Ведь это неприемлемый риск.

— Мы не хозяева всех будущих, спонтанных и адских вещей. С какого боку вырвется магма, не знаем, а если бы и знали, нам ее не остановить. Когда попадаешь в автомобильную аварию, что происходит в первую секунду? В лаборатории имитировали эту ситуацию с датчиками, по всем правилам. В первые миллисекунды включаются — совершенно хаотически, сумбурно! — все системы организма. Печенка, глаза, селезенка — все включается в ход, но потом начинается главное: отключение лишнего. И выживание зависит именно от того, как быстро отключится ненужное. Катастрофа может прийти с разных сторон, и задача России в том, чтобы положиться на адаптационный синдром. Но если опереть всю политику на одну только систему, а та не сработала — и всем каюк. Отбор эволюции нашел мудрейшую вещь. Не включение якобы необходимого, а отключите все ненужное.

Кто-то хочет дать «окончательное решение» государственному процессу, а я требую дать ему внутреннюю свободу. Не притязая на то, что будущее мне подчинится и я задам ему этапы и сроки. Мой способ хорош уже тем, что менее опасен.

Давайте научимся отключать ненужное так, чтобы искомое смогло включиться само, когда нужно.

С другой стороны, есть разные способы идти к успеху. Вот притча о том, как мы решали наступать на Берлин. Сталину вошло в голову Берлин освободить раньше союзников, не считаясь с жертвами. Но как это сделать? Генеральному штабу и Жукову надо было выйти на Одер, отрезав отступающие немецкие части. И они приняли решение: в лоб на Берлин идут наши войска, 600 тысяч из которых мы уже положили в Польше. А слева и справа шли стратегические танковые армии, которым строго-настрого запретили открывать огонь. Отступающие немцы видели, как в клубах пыли несутся танки, к тем же переправам через Одер, что они, но посчитали их за свои — ведь те не стреляли! Громады идут-идут-идут, прорвались — и отрезали переправу!

Пришли вовремя — а могли не прийти. А ты что, разве знаешь другие способы приходить вовремя?

Часть 16. Русские страны. К будущей суверенизации России

208. Демократизация как суверенизация «снизу»