Третья Империя

Три российских сословия – это три совершенно разных образа веры, мыслей и действий, которые в своем синтезе и представляют российскую нацию в целом. Причем то, что их именно три, – совершенно закономерно, их не могло быть два или пять, и не случайно, что во всех сословных обществах прошлого, от Древней Индии до средневековой Европы, существовали те же три сословия. (Наличие четвертых, соответственно шудр и сервов, было связано с существованием рабства или полурабства – без него они ничем бы не отличались от третьего сословия.) Это связано с тем, что на основные онтологические вопросы человеческого бытия имеется три варианта ответа – они и отличают сословия друг от друга. Начнем с представления о главном смысле индивидуальной жизни и главном средстве достижения этого смысла – то есть с вопроса о том, для чего человек живет. Для первого сословия это спасение, для второго – власть (но помните, что для опричников власть – это служение), а для третьего – успех. Главным же средством, главным индивидуальным качеством, необходимым для этого, у первого сословия является вера, у второго – сила, а у третьего, как это ни жестко звучит, – себялюбие (во всех трех случаях не считая, разумеется, личных способностей).

Можно поставить вопрос по-другому: не для чего, а для кого человек живет? Духовенство живет для Бога, опричники – для державы, а земцы – для себя (или своих близких – в таком контексте это все равно для себя). Возможно, это звучит слишком однозначно – ведь люди многих профессий, скажем врачи, учителя, социальные работники, имеют полное право заявить, что они живут для других людей, – но русские понимают это именно так, как я написал. Твоя работа может приносить пользу другим людям, так и должно быть, но это работа, за которую тебе платят, и – главное! – в случае твоего профессионального успеха и вознаграждение, и слава будут твоими; это не называется жить ради других. В подобном ключе становится совершенно ясно, почему первым, вторым и третьим называются духовное, служилое и податное сословия, а не наоборот: это вытекает из русской иерархии ценностей: Бог– держава – человек. И естественность этой иерархии прекрасно иллюстрируется тем, как идут процессы перехода из сословия в сословие: из третьего сословия люди уходят и во второе, и в первое, становясь опричниками или духовенством; из второго опричники нередко уходят в первое, чаще в монахи, и почти никогда в третье; члены же духовенства практически никогда не уходят из своего сословия.

Из разных жизненных приоритетов проистекает и разное отношение к деньгам, к богатству: для всех земцев деньги – объект желания (с разной силой, но для всех), для опричников – объект презрения (в силу противоположности идей богатства и власти), а для духовенства – объект безразличия (как поется в любимой в первом сословии песне, сочиненной иеромонахом Романом, «я ничего с собою не возьму, / и потому мне ничего не нужно»). И к коллегам по сословию отношение разное: для церковных людей все остальные церковные люди – единоверцы, так же как для опричника все остальные опричники – единомышленники, и в этом их богатство. У земцев же есть только друзья и партнеры, которых по определению не может быть очень много, а просто другие земцы для них никто. Интересно, что даже обращения друг к другу в разных сословиях разные: в третьем сословии это «господин» или в более уличном варианте «гражданин», во втором сословии – «товарищ», а в первом – «брат». Поэтому в разговорном русском языке сословия называют не по номерам или названиям, а «братья», «товарищи» и «господа». Сословия по-разному не только обращаются друг к другу, но и здороваются и прощаются: церковные люди говорят при этом «помогай Бог» и троекратно целуются, опричники говорят «будь сильным» и обхватывают друг другу предплечья, а земцы говорят «здравствуй» или «будь здоров» и пожимают руки, как у нас. Все это является частью русского отношения к жизни, и как в российском обществе представлены эти три образа в виде трех сословий, так они представлены – в каких-то пропорциях – в каждом человеке.