Третья истина

— Брось, Митька! — басом отозвался брат. — Я не я буду, Шаховской уже в оружейной. Плюнь. Нашел забаву— с этой фифой болтать. Еще с Николашкой поточи лясы, шут гороховый. За мной, давай.

Сжатые кулаки Лулу не могли произвести впечатление на две удаляющиеся спины. Выждав минуту, за старшими укатился и увалень Коко. Дураки! Топнув ногой, Лулу гневно повела плечами: Ничего! Отныне бесстрашная путешественница будет одна исследовать эту местность, населенную невоспитанными дикарями. Лулу отошла под деревья и оглядела дом. Стоит, пожалуй, переждать плохое настроение, а потом придумать, чем заниматься дальше. Но только в первые минуты она глядела на узкие, в тяжелых дубовых наличниках, окна со злобой, думая: тюрьма. Настоящая тюрьма, замок Иф, Бастилия и все такое остальное. Потом ее развлекла игра стилей окон. Некоторым не повезло. Словно свинцом залиты — темно серые гардины отвечают «нежному» вкусу господина Курнакова — ее папá. Маман со своей стороны сделала все, что могла — ярко оранжевый шелк бьет в глаза из окон другой половины. Так. Над ними — второй этаж, где столовые и гостиные. Сюда, очевидно, с равным удовольствием ходят и папá и маман. Впрочем, может, и с равным неудовольствием. Цвет-то ни то, ни се. Какой-то буро-шоколадный. Это от него в гостиной так темно, будто им еще мало деревянной обшивки стен и мрачной мебели! Третий этаж начинается рядом зелено-серых квадратиков. Так им и надо, «молодым господам», фрукты недозрелые и уже пыльные! Дураки! Гнев на мгновение вернулся… Цепочка окон по центру, светло-серая — там гимнастический зал и туда Лулу еще не заглядывала. Ну и, наконец, здравствуйте, встретились! Глупый розовый цвет — это ее «покои». Сверху на доме налеплен другой, с балкончиком. Этот так и называется «мезонин» — домик. Дверь его балкона и два окна открыты и темно-вишневые маркизы надуты ветром, как многоярусные паруса.

Ветви старых груш лезут почти во все окна дома. Сад вообще очень старый и сильно заросший. Никаких качелей, качалок в нем нет. На заднем дворе, правда, есть турники и шесты. Этот двор — единственное людное место. Там сараи, летняя кухня, конюшни, хлев, псарня, кладовые. В дебри сада никто не ходит, так как там все запущено, по крайней мере, Лулу не замечала, чтобы ходили. Не бывала там еще и она, но за этим-то дело не станет! На деревья она уже лазила и видела великолепные вещи. За пределами усадьбы виднелись поля, домики и пологий луг, спускавшийся к речке. Да, там не то, что в доме. Лулу отошла от обиды, и даже необходимость ступить снова в этот самый дом, в темноту коридора, проходящего посередине и лишенного окон, не огорчила ее.

Наверное, родители уже уехали, но, на всякий случай, лучше начать свои исследования с чердака, куда, по ее расчетам, вела длинная боковая лестница. Взобравшись по высоким ступенькам. Лулу, как ни странно, оказалась в светлом пустом коридорчике-тупичке. Выше дороги не было! За широкими окнами пестрел задний двор, а напротив была одна-единственная дверь — светло ореховая и, кажется, очень легкая. Незаконченный резной орнамент придавал ей необычный вид. Порыв ветра вдруг распахнул окна, и дверь бесшумно приоткрылась. Из красноватого, мерцающего полумрака на Лулу глянула … косматая морда одноухого бурого медведя. Лулу попятилась, но в ту же минуту разглядела, что это только голова, висевшая на противоположной стене. Не посмотреть, что еще есть внутри странного помещения было свыше ее сил и, с замиранием сердца, она осторожно просунула голову в щель. И не напрасно. Здесь было на что поглядеть! Старинный корабль под всеми парусами на витом столике, видимо, ждал спуска на воду. В углу поблескивал подсвечниками небольшой рояль. Рядом на камень присел глиняный мальчик лет шести, трубящий в необычной формы, изогнутый рог. Лулу показалась, что она слышит трубные звуки! Бесформенный кусок глины на подоконнике, прикрытый мокрой тряпкой, завершался головой коня, а на золотистом ковре на стене висело оружие — шпаги, пиратские мушкеты и гвардейские аркебузы. По крайней мере, то, что висело, Лулу определила именно так.