Третья истина

Лулу со своего места в третьем ряду видела и высокомерный взгляд Лавровой и то, как полегли на парте от беззвучного хохота сестры Гинзбург, и как преувеличенно внимательно слушала крик души Марии Михаиловны Лиза Нечаева, которую Александрин считала лицемеркой и подхалимкой. Сама Лулу не смела засмеяться или хотя бы отвернуться к окну.

Дверь распахнулась настежь, вошла директриса в сопровождении классной дамы и притворно ревущей Розы Агаджановой. Интересное что-то! По крайней мере, избавление от сентенций Марии Михайловны. Странно, как это Лулу не заметила, что Розы нет на уроке. Заметила — удивилась бы, ведь с утра она была.

— Медам, — делая страшные глаза, прогремела начальница, — чудовищное происшествие в стенах школы! У дочери таких родителей, — не плачьте, Агаджанова! — украли, именно в классе украли, зеркало в драгоценной оправе! Конечно, девочка ошиблась, такую вещь не надо было приносить в школу! Но это не снижает позора! Такого в нашей гимназии никогда не было. Если узнает господин Берберов…

— Либеральничаем, принимаем всякий сброд, — в сторону сказала классная дама. И обратилась к классу:

— Я знаю, кто это взял, но пусть виновница признается сама, это облегчит ее участь!

Дамы помолчали несколько минут. Лулу видела эту действительно чудесную вещицу в чеканной серебряной оправе. Роза только что, на прошлой перемене демонстрировала, как ловко зеркальце превращается в подставку для открыток, стоит передвинуть пружинку сзади. Дело оказалось неинтересным. Лулу была уверена, что толстая безалаберная Агаджанова сама положила свое сокровище куда-то, только неизвестно, случайно или нарочно.

— Хорошо-о, — голос учительницы стал угрожающим, — в таком случае… Кондратюк, Грицинина, встаньте и подойдите ко мне с сумками.

Таня, насмешливо глянув на класс, преспокойно протянула сумку, еще и реверанс сделала, а рыженькая Катя вспыхнула до корней волос и беспомощно огляделась по сторонам. Потом опустила голову и подтолкнула портфель, как чужую вещь, к учительнице по столу. Классная дама, вытряхнув содержимое из обоих портфелей, принялась перебирать вещь за вещью. У Кати из тряпочки вывалились семечки, и она еще ниже опустила голову.

Прозвенел звонок, но никто не двинулся с места.

— Ничего нет, я не знаю, что мы ответим вашим родителям, Роза! Возможно, гимназия компенсирует стоимость…

Классная дама наклонилась к уху начальницы и что-то прошептала. Та ответила ей громким шепотом:

— Опомнитесь, что скажут их родители? В классе дети высокопоставленных юристов, военных, коммерсантов… Разразится скандал! Ни в коем случае!

Лулу поняла и то, что классная предложила обыскать всех и то, что директриса шептала так громко не случайно.

Когда отпустили, наконец, она медленно отправилась в коридор, но не гулялось, опять стало досадно: девочки разошлись по две, три и зашушукались, очевидно, о происшествии. Лучше посидеть в пустом классе. Но класс был не пуст. Рыхлая Лиза, страдающая одышкой, что-то разглядывала, склонившись над партой. Лулу повернулась, чтобы уйти, меньше всего хотелось разговаривать с ней. Вот если бы Таня вошла, да еще одна, без Кати… Привлеченная шумом ее шагов, Нечаева дернулась и попыталась сунуть под фартук злополучное зеркало. Лулу узнала его мгновенно по блеснувшим в оправе камешкам.

Она подошла к Лизе и, глядя ей прямо в зрачки, отчеканила:

— Иди к классной даме и отдай, Из-за тебя обидели Таню и Катю. Или побью!

Но Лиза вдруг обхватила ее руками, стала мелко целовать в плечи и взахлеб, со слезами умолять:

— Я сама положу назад Розе, не говори, не говори никому, у нее столько всякого, а мне мама никогда не дает, у меня приступ был вчера, меня мама накажет, не говори, не говори, меня из гимназии выгонят по волчьему билету … Директриса перед классом поставит… не говори…

Как противно прикосновение бледных влажных пальцев, а она еще мечтала обняться с подругой! И все же Лулу стало жаль Нечаеву и она, не глядя, кивнула головой и вышла.

К концу дня Агаджанова, нашедшая свое зеркало в боковом отделении сумки, видимо, до конца не поняла: сама или не сама она его туда положила… Директриса сочла достаточным только мягко пожурить ее за невнимательность.

ВСТАВКА ИЗ ДРУГОГО РОМАНА. СТРАНИЧКИ ПИСЬМА.