Читаем Третья книга трилогии «Секретный Дозор» полностью

Сергей еще долго, пока Владимир не скрылся в темноте зала, смотрел ему в след, а потом, поднявшись на лифте, вышел на улицу. Там он с удовольствием вдохнул уличную копоть, казавшуюся нектаром после затхлости Инквизиторского подвала. Вокруг него был такой многоцветный, шумный и такой беззащитный мир людей. Муромцев подозвал такси и сказал водителю куда ехать.

До аэропорта он добрался примерно за час, но все равно опоздал на самолет улетавший обратно в Россию. Задерживаться еще на сутки в Америке Сергею очень не хотелось, и он полетел ближайшим рейсом в Европу. До Лондона. Потом на перекладных все дальше на Восток, в Польшу, Минск и в уже хорошо знакомое, почти родное Внуково. Затем на новомодном аэротакси быстро и удобно добрался до Быково. К сожалению, близких рейсов в Стригино здесь не было и тогда Муромцев прямо из аэропорта на частнике рванул в Нижний.

По хорошему, не так давно заново положенному асфальту, машина шла ходко и спустя каких-то пять часов, Сергей уже обнимал Алену. Обнимал так, как будто они не виделись целую вечность. Он не знал, почему так стремился домой, но зато знал, что это нужно. Необходимо. И ему и Алене. Потом они как всегда долго пили чай и Муромцев обстоятельно, во всех подробностях, ловко опуская скользкие моменты, рассказывал ей, как съездил в Казахстан, и как там должно быть хорошо летом. Он описывал воистину достойное удивления обилие воды и лесов посреди полупустыни. Хорошую рыбалку, и какими должны быть огромными и сладкими полосатые арбузы, что растут летом в знойной пыльной степи под палящим южным солнцем.

— Жаль, что теперь это заграница, — добавил он в конце. — А то можно было бы и съездить. Махнуть в отпуск на машине. Подумаешь какая-то тысяча километров! Всего — то часов пятнадцать езды. Нам с тобой, как бешеным собакам — семь верст не крюк. Разве не так?

— Конечно так, — охотно подтвердила Алена и вдруг спросила. — А какие дела у Соколова в Казахстане?

Муромцев чуть не поперхнулся чаем, но сдержался и объяснил жене, что интересы «Альфы и Омеги» распространяются и на ближнее зарубежье.

— Да, конечно, — задумчиво произнесла Алена. — Я не подумала, что эти самые интересы у Соколова столь разносторонни.

— Он вообще человек разносторонний, — подтвердил Сергей. — Ну, так как, Зая, поедем?

— Прямо сейчас? — спросила Алена, заметно погрустневшая и неотрывно смотревшая в окно.

— Н-нет. Зачем же сейчас? Летом. Там сейчас не очень… Бураны, метели. Ветер и вообще не надо…

— Ах, летом…, - безразлично сказала Алена. — Летом конечно можно. А сейчас, ты прав, не надо…

Муромцев увидел в глазах Алены две большие слезинки, которые навернулись и вот — вот должны были упасть и все никак не падали. Рука Сергея державшего чашку, опустилась. Слишком громко звякнул фарфор, но Алена даже не обернулась, продолжая смотреть в окно. Там большими тяжелыми хлопьями падал снег. Ветра почти не было и снежинки вертикально мягко кружась, опускались на черные ветви деревьев. Весь мир был сер. Как будто сам Сумрак заполнил замерший в зимней спячке город.

«Слабый ливневый снег», — вдруг не к месту вспомнил Сергей определение такого снегопада. Непроизвольно он сжал руками край стола, не отрывая взгляда от Алены. Муромцеву было нестерпимо жалко жену и тем более жалко, что он толком не знал причины столь резкого изменения ее настроения. Догадываться мог. Чувствовать мог. И предполагать, что всему виной он. Вернее его уродливая даже с точки зрения Иного биоэнергетика. Однако как всегда у Сергея не было в этом полной уверенности. Не могла жена знать что-то конкретно. Подозревать, чувствовать так же, как он… ощущать в нем нечто постороннее, чуждое — быть может, она и могла. Но в чем Алене обвинить Муромцева? Не в чем. Поэтому она вот так и сидит и смотрит в окно… И с каждым годом такое происходит все чаще и чаще.

Как он ни старался, а все же между ними давно встала та самая стена, которая со временем делается все толще, все прочнее. «Что же это я? Надо обнять ее, прижать руками к себе скорее», — неожиданно пришло Сергею в голову, и он посмотрел на свои руки. Загорелые под австралийским солнцем кисти рук, торчащие из-под пестрого домашнего халата покрывала нежная золотисто-серая редкая шерстка, а ногти слегка потемнев, были похожи теперь на обезьяньи. Машинально, не думая, Муромцев резко дернул руками, спрятав их под столом, и с испугом взглянул на Алену. Она все также смотрела в серое призрачное небо. Ему хорошо был виден профиль жены, резко выделяющийся в быстро темнеющей комнате на светлом прямоугольнике окна.

— Алена, — севшим голосом позвал он. — Алена… Я должен…

— Ну, вот и молодец, — сказала жена, не спеша, поворачивая к нему мокрое от слез лицо. — Вспомнил?

— Что вспомнил? — тупо спросил Сергей. — Я хотел…

— Не надо ничего хотеть дорогой, — Алена уже была прежней. Почти прежней. — Сегодня, какое число? Ну-ка?

— Второе, — прошептал ничего не понимающий Муромцев и в этот момент до него начало доходить.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже