Третья концепция равновесия

— Значит так, господа Отбыватели, в противоречие параграфу пять Действующего Устава Галактического Отстоя, задержанная зарплата не возмещается больше ни валенками, ни подзарядкой от агрегирующего питателя. Хотя, права качать сегодня не запрещается, опять же в противоречие параграфу шесть статьи одна тысяча третьей вышеназванного Устава. А от себя добавлю: вы, мужики, меня, знаю за кого держите, так я не сержусь. Наоборот, никогда еще обо мне не думали так, как вы. А думали обо мне по-разному. Вот взять того же знаменитого Цыца из общности Лесопроходимцев, что в туманности Кука, мнимая ему память. Так удумал, стервец, что я — не я, а Отражатель Дыхания Отбывателей. Ну и где он теперь? Не знаете? Вот и я о том же. А вы еще сможете узнать, если, конечно, перестанете соответствовать.

И с этими словами тень Основного схлопнулась. Пронесся лишь порыв ветра. И тут же тревожно замерцали Мигалки, квазиживые организмы, во множестве гнездящиеся на сводах Отстоя.

Глава 2

Какими же недобрыми ветрами занесло наших героев в Отстой? С чего началась эта история? Дело было так. Главный Координатор Пространственно-Временных Связей отдела Второго Закона Термодинамики Карантинно-Санитарного Управления Фомич, пребывая в некоторой рассеянной задумчивости, слушал обращенную к нему речь Спонсора Сектора. Из коей следовало, что во вверенном ему Секторе систематически наблюдаются злостные отклонения от Второго Закона Термодинамики. Например в виде появления сомнительного качества скоплений диффузной материи и непрогнозируемых Гигантских Флуктуации. Координатор Фомич стоял у обзорной панорамы, прислонясь к холодной терпкости панели впускателя, и загадочно улыбался своим потаенным мыслям. На душе было легко и свободно. Где-то пели птички, пиликал Большой Аккомпаниатор, наигрывая Марш Боевых Соратников. «Почувствовали, значит, зашевелились», — радостно думал Фомич. Беспокойство Спонсора означало одно — все те десять дливов, что Фомич провел в должности Главного Координатора, прошли не напрасно. Ибо Второй Закон, хотя и неохотно, но начал поддаваться неотступному напору могучего интеллекта Фомича. «Я же говорил вам, что бытие вещей суть их представление!» — Главный Координатор наконец ощутил то самое, едва уловимое, что называется смыслом жизни.

А надо сказать, что Сектор Галактики, который курировал Фомич, был на довольно приличном расстоянии от направления главной компоненты волнового вектора знаменитой Радиогалактики У. По статистическим расчетам Отдела Головных Преобразований излучение Радиогалактики У никак не могло влиять на ситуацию во вверенном Секторе. Но это были одни лишь теории. На самом же деле, благодаря этому могучему излучению, особенно его длинноволновой составляющей, покой в Секторе систематически нарушался. Знал об этом Фомич, знал, но всячески замалчивал эту неравновесность. За что, собственно, впоследствии и поплатился.

Второй наш герой, Лукреций, работал Техником-Наладчиком обычного «Демона Максвелла», единственного, кстати, на весь Сектор. Все еще недостаточно освободившись от некоторых привычек, приобретенных во времена далекой молодости, он нет-нет да и ввязывался в не совсем корректные по отношению ко Второму Закону аферы.

Вот так и жил он обычной жизнью Техника-Наладчика обычного «Демона Максвелла», когда однажды нагрянула к нему делегация Гравористых Ынтров с планеты Микзар-5. А надо заметить, Лукреций в тот пук находился в глубоком проколе после того, как неудачно загнал запаску стартового ключа мужикам якобы из Космической Экспедиционной Службы. В обмен те мужики предоставили ему управляющий фрагмент третьей аннигиляционно-транзисционной тяги межпланетного балтогруза, которую от Лукреция уже давно ждали некие покупатели. Фрагмент оказался со скрытым изъяном. Изъян этот настолько бросался в глаза, что предложить фрагмент могли только последние астронавты, космическое хулиганье, каковыми они на самом деле и являлись. А не заметить его мог только вдребезги пьяный Лукреций, каковым он обычно и бывал в конце каждого рабочего пука.

А дальше было так. Заваливает вскоре Лукреций в известную забегаловку «У Сверхновой», как всегда развеяться, пропустить пару блюмов зеленухи, ну и как обычно — набить кому-нибудь морду, или что там у них подвернется. Просмоленный трактирщик Ширь, хорошо зная веселую натуру Кеши, не мешкая проложил фарватер к его любимому столику у северного окна. За соседним же столиком вольготно развалился житель народности Айо-Какайна, одной своей конечностью лениво перелистывая брошюрку «О проблемах бытия квадруполых андропоидов». Брошюрка была нашрифтована на языке Лимпоников. И судя по тому, что абориген читал ее с обратной стороны, резкими толчками переворачивая страницы, — читал он не с целью получения знаний, а для разжигания аппетита.

— Опять тут всякая мразь пасется! — недружелюбно пробормотал Лукреций, со всего размаха всадил крючок для питания в ножку седадла жителя Айо-Какайна и с силой дернул. Абориген рухнул на пол с подозрительной поспешностью.