Третья мировая 80-ые

Мошарук прополз по рядам и вытыщил один из ящиков. Подтащил к каптри, вскрыли. Действительно, старые ленты.

- Морской воздух, туман, резкие перепады температур, - резюмировал командир тройки, - вот и приходиться постоянно переснаряжать, а старые ленты скорее всего здесь где-то в мастерской на базе обслуживают.

Водолазы аккуратно вынули несколько слоёв лент и заложили первый заряд, запустив таймерный взрыватель. Таким образом снарядили еще несколько ящиков, использовав весь запас мин из контейнера. Ящики аккуратно расставили на свои места, высвобожденные ленты, долго не думая, утопили в море возле причала. Проверили еще раз штабеля. Осмотрелись на предмет наличия оставленных следов и ушли в воду. Лосев, остававшийся на базе, доложил, что всё тихо и благопристойно. В расчётное время укладывались, был даже небольшой запас, который использовали для восстановления сил и короткого перекуса. Оставался еще один длинный переход морем за катерный причал. После выхода на берег подгруппе "Море" предстояло работать уже на суше как простым диверсантам.

* * *

Два пленных русских морских пехотинца валялись в камере гауптвахты морской базы и лениво перебрасывались фразами, изредка косясь на физиономию военного полицейского, наблюдавшего за ними сквозь дверную решётку.

- Смотри, Кошак, опять янкес пялится, уши греет, - сказал морской пехотинец, представившийся на допросе матросом-пулемётчиком Булыгой.

Матрос намного меньше габаритами и, судя по внешнему виду, намного младше по возрасту, чуть пошатываясь, встал с лежака и побрёл к решётчатой двери.

- Здаров, полицай, дай закурить, - на довольно неплохом английском произнёс он и, обессиленный всего двумя шагами, сделанными от нар к решётке, вцепился в прутья и тяжело задышал.

Американец, удивлённый тем, что израненный морпех смог добрести до двери и попросил на английском закурить, отпрянул от решётки и угрожающе вскинул ствол винтовки. Морской пехотинец криво улыбнулся и чуть скорчился:

- Не бойся, я же безобидный, как медвежонок Тэдди! дай закурить, видишь умираю, - матрос снова скорчился и чуть слышно простонал.

Военный полицейский оглянулся по сторонам, вытащил из-за пазухи пачку, достав сигарету, прикурил и с опаской подал сквозь прутья решётки.

- Наше вам с кисточкой, - непонятно пробормотал моряк и, пошатываясь, побрёл к лежанке.

- Кошара, ты не охренел курить в помещении?! - с удивлением переспросил его второй морпех.

- Тащ капитан, да ну его, какой он часовой?! карикатура из "Крокодила" какая-то! наш бы ведро хлорки уже в камеру сыпанул и водичкой полил, а этот пялится как на зверушек в зоопарке.

- Кошара, там кореша твоего, Пашу вроде, в чувство привели, доктор у них нормальный. Мне их майор на допросе рассказал, завтра нас вместе с ним на аэродром в городок перевезут, а потом вроде как дальше в плен, на Аляску.

- Тащ капитан, а чего они нас на Аляске - в концлагерь поди засунут?

- А хрен их поймёт, что у них там. Наша разведка и замполиты говорили вроде в Джуне у них что-то такое есть для наших пленных. Как содержат - без понятия.

- Может когти подрежем?

- Уже раз попытались бестолку. Мало нас, а теперь вообще двое осталось, радюга тот между жизнью и смертью в свободном падении завис.

Морпехи еще немного посудачили. Матрос по прозвищу Кошак докурил американскую сигарету и, решив не искушать удачу, чуть поворочавшись заснул.

Военный полицейский, дежуривший у камеры, при смене доложил, что с русскими всё в порядке, вели себя тихо, тому матросу, что поменьше, очевидно очень плохо от полученных ранений.

Негр из обслуги принёс судки с ужином для пленных и с интересом уставился на лежащих русских морпехов.

- Симмонс, давай-давай отсюда, ничего здесь интересного, - спровадил его военный полицейский.

- Роберт, дай хоть одним глазком! а то я какой день на войне, а их так и не видел. Говорят, у них бородищи до пояса..

- Марти, две секунды - не больше! не дай бог Керри кто доложит, что ты здесь больше положенного времени ошивался. Вон они - валяются на нарах. Тот, что помоложе, совсем плох, а тот "баскетболист" еще ничего - на допросе был, пришёл сам, без бородищи, по нашему неплохо говорят, на бриттов похожи.

Симмонс вытянул шею, заглядывая через решётку.

- Это и всё? Какие-то работяги с рабочих кварталов, я то думал!

- Всё, всё! Давай, Марти, отсюда! мне этих комми еще покормить надо! после смены вечерком подходи, поболтаем.

- Окей-окей, для тебя у меня всегда есть с чем и о чём поболтать!

Полицейский выпроводил обслугу и подошёл к решётке. По правилам содержания пленных, на время кормёжки из помещения дежурной смены полагалось вызывать еще одного полицейского, однако "комми" валялись на лежанках и даже не шевелились. Часовой просунул судки с ужином через решётку и провёл по прутьям дубинкой, пытаясь разбудить пленных русских. Тот, что поменьше, со стоном приподнялся и произнёс какую-то непонятную фразу на своём тарабарском языке:

- Хером своим об забор почеши, идиот.