ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ: Битва за Украину

«Кучма боялся, очень боялся двух людей — Лазаренко и Марчука. Очень сильно боялся. И в первую очередь, он боялся Лазаренко. Больше всего. Они обсуждали вопрос, что нужно нейтрализовать и убрать Лазаренко. С Лазаренко я не общался. ...Но после того как Лазаренко арестовали... когда он поехал в Америку... оставался Марчук. То есть, Марчук — это тот человек, который после Лазаренко представлял наибольшую опасность для Кучмы. И я начал искать выходы на Марчука. Но на сегодняшний день те люди, которые мне помогали, они в опасности, и я фамилии их не хочу называть — через каких людей я вышел на Марчука... Я выходил на Марчука довольно долго, более месяца где-то, а может, и более двух месяцев. Через своих людей я выходил на Марчука».

Естественнее предположить, что идея завербовать сотрудника охраны Кучмы и записывать разговоры в кабинете президента для использования полученной информации против Кучмы во время предвыборной президентской кампании 1999 года пришла в голову либо Марчуку, либо его московским кураторам, в том же 1999 году пробивавшим на президентскую должность в России коллегу Марчука по КГБ подполковника Владимира Путина. В случае победы с 2000 года КГБ получило бы власть не только в России, но и в Украине. Мельниченко вспоминает:

«Задумка была какая? Чтобы собрать доказательства, указывающие, что Кучма действительно преступник, и что такой человек не может находиться на должности президента Украины. И записи эти — как одно из вещественных доказательств всего этого. ...У меня уже была довольно неплохая коллекция по записям и была информация, подтверждающая, что Кучма нарушает Конституцию и Уголовный кодекс...

Наша встреча состоялась с Марчуком в начале весны 1999 года. Я ему представился, я ему показал удостоверение, тогда я уже был в звании капитана, и должность у меня была — старший офицер безопасности Управления государственной охраны Украины. Я ему представился, я ему сказал: так и так, я — такой-то, и имею доказательства, что Кучма — преступник. Я записываю Кучму и хотел бы, чтобы Кучма не был президентом, потому что он преступник. И спросил совета у Марчука. У нас был разговор с глазу на глаз. ...C Марчуком я не смог разговаривать по телефону, так как его телефоны прослушивались. Прослушивались как городские телефоны, так и правительственные телефоны. Потому что он был соперником Кучмы на президентских выборах. ...Мне Марчук был намного ближе по духу, так как он все-таки из спецслужбы...

Он спросил: как с деньгами? Я сказал: очень тяжело с деньгами... На некоторую поддержку он тогда дал... тысячу марок одной купюрой... чтобы купить батареи, на один день, на один день, батарейки стоили... там специфические батарейки идут, в этот диктофон СБУ... где-то 1,5 доллара одна батарейка. ...Тогда надо было 6 батареек. То есть, 10 долларов просто на один день на одни батарейки идет. На кассеты, на вот эти, которые в Яву, — это 100 долларов идет на день. Чтобы ... покупать эти кассеты — 100 долларов кассета...»

Так что год работы обходился Мельниченко только в расходах на батарейки и кассеты в 40 тысяч долларов. Кто-то же их должен был постоянно выдавать?

«Тогда мы назначили следующую встречу, — продолжает рассказывать Мельниченко. — Он мне нарисовал место, где мы должны встретиться. Он нарисовал это на... на Конституции Украины. Кстати, его рисунок до сих пор у меня есть — где мы должны встретиться и как. Ну, Марчук говорит, что зло нужно убирать, и будем убирать. Ну, тогда у меня крылья выросли, и было согласовано, что максимум после первого тура президентских выборов Кучмы, ну, с помощью и этих записей, Кучмы не должно быть...

Я с Марчуком встречался — я не могу сказать, сколько раз: где-то около десяти раз я встречался с ним. В разных местах. Ну, это то место, где он рисовал. Мы обменялись информацией, каким образом можно нам друг друга найти. Это были и пейджеры, и условные знаки, и мобильные телефоны. Он мне дал свой тайный мобильный телефон, который имел только для общения со мной. Это все было... в начале весны 1999 года… Я активнее начал работать и записывать Кучму. У нас была уверенность, что Кучма как президент отбывает уже последние свои месяцы, ну максимум — это октябрь-ноябрь 1999 года...