Третья мировая сетевая война

Сетевая война ведётся на уровне смыслов и идей, с использованием информационных технологий, дипломатических сетей, неправительственных организаций, с подключением журналистов, политиков, СМИ. Это многоуровневая операция, в которой обычному оружию отводится последнее место, но тем не менее результатом её становится конкретная военная победа. Непонимание этого будет заведомо ставить Россию в состояние проигрыша, и мы и дальше будем оказываться лишь перед фактом того, что очередная территория вышла из-под нашего контроля.

Насилие против ненасилия: выпадение из поля легитимности

Понять современный политический процесс без знания основных принципов сетевых технологий невозможно. Политическая элита России теряет рубеж за рубежом именно потому, что упускает из своего внимания эту авангардную форму организации и экспансии.

Есть несколько константных моментов этой технологии, обращать внимание на которые следует снова и снова до тех пор, пока это не станет общим местом при принятии стратегических решений на уровне политического руководства России. Центральным понятием в глобальном сопротивлении является сеть как децентрализованная форма организации, объединяющим фактором которой становится общее информационное поле. Элементом такой сети может быть как человек, так и группа людей, объединенных по любому признаку. Американская сеть пытается включить в себя полный спектр проявлений социальной организации. Здесь и националисты, и коммунисты, и либералы, и христиане, и мусульмане, и даже буддисты. Основанная цель такой сети — дублирование гражданского общества, охват всех его активных проявлений, чтобы этот имитационный симулякр всегда можно было противопоставить политическому выбору реального гражданского общества.

Сеть создает дубль гражданского общества, чтобы противопоставить его власти, которая в эту сеть не входит. В каком-то смысле сеть является пародией на многополярность, на основе которой выстраивают свою альтернативную сеть евразийцы, формируя Глобальный революционный альянс сопротивления однополярной глобализации. Ведь сети не интересно, являются ли входящие в неё элементы в действительности коммунистами, христианами или толкиенистами. Ей интересно, что каждый конкретный элемент объединяет вокруг себя активных людей и способен выполнять деструктивную для врагов сети функцию.

Врагами сети являются режимы, отрицающие гражданское общество как западный концепт, ибо только на его основе сеть и может существовать. Страны, которые встали на пути сети, обычно через какое-то время наблюдают у себя активизацию «оранжевых» прозападных сил, а порой и военное вторжение в свою страну. Либо разрушительные экономические санкции как минимум, если, допустим, удалось заручиться поддержкой России и предотвратить прямую агрессию против себя.

Поскольку сеть является дублем, подделкой гражданского общества, то и все действия её симулятивны. Так, главным лейтмотивом всех «бархатных революций» является тезис о нелигитимности власти, о её отрыве от гражданского общества, которое её выбрало. Так называемое «мировое сообщество» не интересует, есть ли реальный разрыв между властью и народом. В своих выводах оно прекрасно использует симуляцию американской сети гражданского общества. Именно так Путин стал, по мнению оппозиции, диктатором, а прозападные или нейтральные по отношению к Западу силы стали «жертвами тоталитарного режима».

Джин Шарп в своём уже не раз упомянутом труде «От диктатуры к демократии» описал массу способов симуляции нелигитимности антизападной власти. Здесь и белые блузки протестующих девушек, на которых лучше видны кровь и следы от ударов милицейских дубинок, и подделка паспортов и денег, а также откровенные диверсии, неповиновение органам власти и саботаж. Американская сеть работает против России в том числе и по методам Шарпа. Так называемая антидиктаторская риторика либералов предопределяет необходимость выбора соответствующего лидера — слабого, серого, ничем не примечательного, податливого к стороннему воздействию, чтобы Запад мог легко им манипулировать.

Основой учения Джина Шарпа является ненасильственный фактор сопротивления, который гораздо более коварен — ведь он играет с легитимностью, — в отличие от насильственного, который воздействует на легальность и поэтому более уязвим. Когда сеть наступает на закон, то власть имеет полное право пресечь её действия, чем она активно пользуется, а когда не наступает — власть сама выпадает из поля легитимности.