Третья мировая-в бестселлерах и не только

Вот почему в наши дни особую актуальность имеет знание конкретных источников военной опасности — насколько глубоко милитаризм пророс в политике, экономике и идеологии, каковы те силы, круги и группировки в Америке, рвущиеся к мировому господству, кто эти пророки третьей мировой…

КАК ЭТО БЫЛО

22 июня 1941 г. вытянулось долгим днем. Началось оно войной, и, пока ночные сумерки, проплыв своим неспешливым ходом над всей Россией, дошли до литовского города Каунаса, минуло немало времени.

Солнце не торопилось уйти в этот самый длинный астрономический день года. Большая часть огромной страны еще не встревожилась взрывами, инерция мирной жизни не была прервана враз, яркое и долгое солнце воскресенья было кстати людям, еще никто не подозревал, что в миру живут последний денек.

В пограничной кромке и за ее пределами, куда доставали моторы германских самолетов, светило то же солнце, но уже не оно, а взрывы слепили глаза, закрыв их навеки первым тысячам из двадцати миллионов советских людей, унесенных войной.

Война объявила себя в Каунасе без замедленья, хотя в город сразу не вошла, не дав потому людям разобраться, что это был за грохот, который поднял их ни свет ни заря. В окна ничего не было видно, только занимающееся первым светом небо.

— Верно, опять танки на Зеленой горе, — сказала мать, когда мы сгрудились у окна, и, помолчав, добавила — Не сегодня-завтра начнется.

Она ошиблась. Уже началось.

Грохот стих, рассветное безмятежье, всколыхнутое им как камнем вода в колодце, скоро устоялось, снова сомкнувшись над городом. Успели заснуть, когда позвонил отец.

— Немцы перешли границу. Нет, не танки, это они разбомбили аэродром. Нужно быстро собраться и уезжать. Сейчас к вам приедут помочь. Увидимся у поезда.

Приехал военный, служивший вместе с отцом в войсках. Ничего из вещей брать нам было не велено, отлучка из дому предстояла всего на несколько дней — поживем пока на даче под Вильнюсом.

Сестра сняла с руки часы, которые ей накануне подарили родители, и аккуратно положила на стол в своей комнате. Часы, да еще иностранной марки, были для нее — девочки, приехавшей в Литву из Сталинграда, невидалью, пусть они полежат эти дни тут, неровен час, побьются в дороге. Так и остались они на столе.

Отца у поезда мы не увидели. Ни в тот день, ни потом. Только через три месяца беспутица войны с ее самыми невероятными ситуациями сделала счастливый для нас излом, дав несколько часов повидать отца.

В городе никакого секрета не было в том, что Германия нападет на Советский Союз. Этого ожидали со дня на день. Все чаще людей вспугивали учебные тревоги, к ним, впрочем, быстро привыкли. В школьном дворе открыли бомбоубежище, но только на один класс. Остальные же, когда завывала сирена, весело рассыпались среди могильных памятников соседствовавшего с русской школой кладбища. Однажды в школе раздали большие военные плакаты в картинках. Достался о том, как мыть и скрести лошадей в кавалерийских конюшнях. Плакат повесили дома: лошади статные и сильные напоминали о славной коннице-буденнице, которая, думали, и сейчас поспорит с броней на колесах.

Видно, по какому-то соглашению в город приехали на огромных грузовиках германские солдаты, то ли что-то забрать, то ли вернуть. В доме неподалеку от школы был их штаб, в окнах вывесили большие знамена со свастикой и портреты Гитлера. На время в магазинах пропала вкусная литовская колбаса и копчености, германцы все это скупили, забив свои грузовики. Солдаты ходили по городу группами, крепкие, дороги никому не уступали, шли как клин на Чудском озере. Я смотрел на своего отца — совсем не слабее.

На пионерских сборах и просто на переменах между уроками пели вслед за взрослыми:

Если завтра война,

Если завтра в поход,

Мы сегодня к походу готовы.

Не сложилось быть готовым сегодня, тогда как враг изготовился уже вчера. Из-за границы, а она была рукой подать, в нескольких десятках километров, давно несло железом. Там уже таились 190 германских дивизий с общим числом 5,5 млн. человек, 37 тыс. танков, 5 тыс. самолетов и тьма-тьмущая другой техники. Граница была вспорота ножевым ударом армий группы «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Ф. Бока, которые, пройдя с юга через Каунас и Вильнюс, отвернули на Минск. Выше оборону резала, целясь с литовского плацдарма на всю Прибалтику и дальше на Ленинград, группа армий «Север» под началом другого генерал-фельдмаршала В. Лееба. В боях с ними и затерялась воинская часть отца, 37-летнего майора с двумя шпалами на петлицах, для которой, вернее, для горстки оставшихся в живых, передышка наступила только под Великими Луками.