Третья планета от солнца

Святослав махнул в её направлении рукой и полусотня, с гиканьем и свистом размахивая мечами, ринулась к постройкам, но избы оказались безлюдными, хотя угли в печах были ещё тёплыми.

«Оборотни, – в сердцах саданул кулаком по косяку двери Святослав. – Богомила надо сюда, в эти тёмные колдовские леса».

Пленных княжеских воев вятичи привезли, перекинув через спины лошадей, к дальнему капищу, решив – пусть волхв бога Семаргла рассудит, что с ними делать.

Рядом с капищем, на берегу неширокой, заросшей ивняком речушки, расположилось большое селище, избы которого до половины почерневших срубов жители вкопали в землю, а плоские крыши покрыли дёрном для маскировки. Ведун был тощ, жилист, костляв, грязен и с длинными немытыми волосами, украшенными шапкой из собачьей головы.

В центре капища стоял идол с собачьей головой. Земля перед ним была утоптана. Капище окружали заострённые колья с собачьими черепами.

Пленные со связанными за спиной руками, сидели на земле перед погасшим костром и тоскливо глядели на волхва.

– Здраве будь, дедушко, – по привычке чествовать старших, поздоровался с ведуном Доброслав.

– И тебе не хворать, сыне, – улыбнулся жрец.

«Эх, была – не была», – подумал Бобёр: – А вы взаправду колдовать можете? – и замер, выставив наружу два больших зуба.

– Волховать помаленьку умею, – не рассердился, а наоборот, смешливо хмыкнул ведун. – Ежели желаешь, хвост пушистый заячий, наволхвую, – заметил, как заулыбались пленники.

– Окстись, кудесник. Хочешь, чтоб на меня охоту из-за ентого хвоста открыли? – совсем развеселил княжеских воев, тут же ставших серьёзными, вспомнив, где они находятся.

– Что нужно вам в наших лесах? – требовательно глянул на пленных волхв. – Развяжите им руки, – повелел выросшим, словно из-под земли, двум волхвам в собачьих шапках.

– Мы пришли с князем Святославом, – растирая затёкшие запястья, поднялся с земли Велерад. – А ищем вятичей.

– Для войны или мира нужны мы вам?

– Зависит от вас, – петухом прокричал Доброслав, покраснев ярче куриного гребня.

– Голос ломается у отрока, скоро мужем станет, – благодушно, отчего-то чувствуя к парню ненужную приязнь, беззлобно проворчал волхв. – Вопрошу у Семаргла, – задумчиво почесал за ухом пса-шапку. – Как он скажет, так и будет. Поселите их у людей по домам, – отрешённо подошёл к идолу с пёсьей головой и прикоснулся к его груди, там, где должно быть сердце.

Поселили Доброслава с Баженом в доме огромного вятича в медвежьей шкуре. А наглый парень, что снял с друзей кинжалы, оказался его сынулей.

– Здраве будь, дяденька, – поздоровался Доброслав, не глянув на мелкого вятича.

На стене у маленького, затянутого бычьим пузырём подслеповатого оконца, висела давешняя медвежья шкура. На этот раз вятич одет был в серые порты и такого же цвета рубаху. В точности так вырядился и его сынок. Короткий кафтан из свиной кожи висел на противоположной от окошка стене. Горницу тускло освещала плошка с жиром.

– Меня Доброслав зовут, а товарища – Бажен, – указал большим пальцем на стоявшего за спиной приятеля и замолчал, заметив в неярком свете плошки два кинжала в ножнах, висевших на стене рядом со свинячьим кафтаном наглого отрока.

– Я Медведь, а это мой сын Клён, – усмехнулся вятич. – А это – жена, – указал на плотную женщину, хлопотавшую у струганного стола с двумя лавками по сторонам.

– Теперь вы не враги, а гости, милости просим к столу, – улыбнулась хозяйка, выхватив ухватом из печи булькающий чугунный горшок с чем-то вкусно пахнущим.

«И зачем с ними ратиться? – усаживаясь за стол, подумал Доброслав. – Хорошие добрые люди».

Через несколько дней в стан князя Святослава прибыл из Киева волхв Богомил и сразу взял «быка за рога».

– Ведаю, ведаю, княже, что людей твоих вятичи полонили. Живы они. Ведите меня к крайнему расположению воев, а дальше я сам вятичей сыщу, и взятых в полон гридней.

– Поехали. Лично тебя провожу до вятского селища, и ждать там стану.

– Святослав, как бы и тебя вятичи не пленили, – заволновался воевода.

– Не будет этого, – успокоил Свенельда волхв.

Две сотни пеших воев, не скрываясь, гремя доспехами, кабанами ломили сквозь чащу, защищая ладонями в кожаных рукавицах глаза от ветвей. Привал сделали в брошенном вятском селище.

– Дальше один пойду, – постучал посохом о землю волхв. – Один, говорю. Телохранителя мне не надо, – ткнул посохом в огромного дружинника в начищенном островерхом шлеме и кольчуге с толстыми кольцами, укреплённой широкими булатными пластинами на груди. К поясу был пристёгнут тяжёлый двуручный меч, за спиной щит, по размерам чуть меньше козырька над крыльцом княжеского терема.

– Ладно, Богучар, пусть один идёт, – остановил собравшегося топать за волхвом гридня.

Волхв бога Семаргла весьма удивился, но не подал вида, когда на капище возник, будто из ниоткуда, босой старец в хламиде из волчьих шкур: «Что любопытно, две собачки, коих закрыл в сарае, дабы не покусали полоняников, выбравшись оттуда, на ведуна даже не тявкнули, хотя он в ненавистной им волчьей шкуре».