ТРЕТЬЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИЛА

Нездоровая раздвоенность постепенно превращалась в неотъемлемую часть всей духовной традиции русской народной интеллигенции. С одной стороны, она сознавала, что порождена феодальным государством для обслуживания имперского величия страны и народного патриотизма её населения. А с другой стороны, она мучилась своим зависимым, унизительным в сравнении с буржуазным, - то есть характерным для интеллектуалов самых развитых стран Западной и Центральной Европы, - положением, стремилась восстать против царившего порядка вещей, который олицетворялся в самодержавной власти. Она приняла самое непосредственное участие в расшатывании этой власти, проявив при этом особое, чисто народное своё лицо именно во время реформ П.Столыпина, в массе своей отказываясь признать их неизбежность, то есть неизбежность жесточайшего утверждения прав частной собственности, без которых становление буржуазного интеллектуализма и капитализма было немыслимо. Она хотела буржуазного, конституционного либерализма, буржуазной революции, но не в силах была избавиться от традиций феодального, пропитанного православием духа народничества, не в силах была признать буржуазного рационализма de facto, согласиться с неизбежностью переходной эпохи революционного социал-дарвинизма, через которую уже прошли и проходили наиболее развитые державы и государства Запада.

Вследствие болезненной раздвоенности своего мировосприятия интеллигенция в России с начала двадцатого века, после появления представительных органов власти постоянно доказывала неспособность быть ответственной политической силой. В то время как верхи феодального государства уже не могли управлять страной старыми средствами, основанными на господстве феодально-земледельческих прав собственности, она не в силах была становиться буржуазной политической силой, готовой взять на себя бремя организации политической власти на основаниях господства городских капиталистических форм собственности. Февральская буржуазная революция не нашла поддержки среди населения империи вне небольшой прослойки втянутых в капиталистические отношения горожан нескольких крупных городов, не смогла обрести надёжной опоры в политически шаткой интеллигенции, и всего через восемь месяцев была сметена социал-феодальной контрреволюцией большевиков, которая было одновременно великой социальной революцией.

Перед новым режимом со всей остротой встал тот же вопрос, что стоял перед Петром Великим. Как управлять страной в соседстве с западноевропейской промышленной капиталистической цивилизацией, как произвести ускоренную модернизацию государства, исходя из имеющей место страшной отсталости, неготовности подавляющего большинства крестьянства к буржуазному рационализму? Чтобы переходить к модернизации страны, новому режиму в первую очередь понадобилось множество специалистов при отсутствии таковых в крестьянской стране с малограмотным и неграмотным населением. Ускоренное создание многочисленного слоя своей, советской народной интеллигенции для нужд форсированного промышленного строительства и производства, при безусловном политическом подчинении самостоятельных интересов производства социал-феодальной структуре власти, стало главной задачей режима. Она проводилась в жизнь ускоренно, материальными ресурсами государства и исключительно под государственные задачи, с опорой в основном на интеллектуальные достижения буржуазного Запада, но на социал-феодальной культурной основе пропитанного патриархальностью крестьянского миросозерцания. Условия появления советской интеллигенции, становление её традиций самосознания принципиально ничем не отличались от тех, какие были при генезисе интеллигенции российской. Поэтому и наследование советской интеллигенцией вышеперечисленных особенностей, родимых пятен прежней, российской русской интеллигенции происходило в советской социал-феодальной империи органично, естественным образом.

3.

Сейчас, когда в результате Перестройки и победы буржуазной революции страна необратимо становится буржуазно-капиталистической, возникает важнейший вопрос, главный вопрос, вопрос вопросов практической политики. Может ли народная интеллигенция превратиться в средний класс горожан капиталистического государства? Сможет ли русская интеллигенция в нынешней России, воспитанная на традициях российского, затем советского народного полиэтнического патриотизма, созданная государством, феодальным, потом коммунистическим социал-феодальным на идеологической основе мифологизации такого патриотизма, - сможет ли она изменить этим традициям и стать принципиально иной, воспринимающей мир с позиции собственно буржуазно рациональной, то есть националистической в конечном счёте? И как раз на этот вопрос ярчайший адвокат русской интеллигенции среди национал-патриотов, А.Севастьянов, не даёт ответа ни с какого бока.