Третья половина жизни

На маленьких местных студиях, вроде норильской, редактор – прислуга за все. Он и сценарии пишет, и ездит на съемки с оператором, и готовит выступающих, и сам ведет передачи. В то время ни о каких видеомагнитофонах и ПТС и понятия не имели, все шло в прямом эфире живьем. Не больше пяти процентов времени занимала работа редактора как такового, а все остальное – организационная суета. Единственным, хоть и очень сомнительным, преимуществом телестудии перед НКГРЭ было то, что рабочий день здесь был ненормированным.

С вхождением Леонтьева в новый коллектив никаких трудностей не возникло. И если поначалу к нему отнеслись с некоторой настороженностью, особенно главный редактор Анатолий Львов, человек молодой и очень мнительный, с обострённым чувством собственного достоинства, то вскоре поняли, что новый сотрудник не строит из себя столичного журналиста и никому конкуренции не составляет. Он быстро стал своим, ни от какой работы не отказывался, а после трудных передач спускался вместе со всеми с сопки, на которой стояла телестудия, в кафе «Солнышко» и расслаблялся болгарской «Плиской», которая в тот год не переводилась в Норильске.

Через некоторое время Леонтьеву поручили освещение чрезвычайно важного мероприятия – Всесоюзной научно-практической конференции, посвященной пятидесятилетию первой геологической экспедиции на Таймыр в 1918 году. С этой экспедиции и пошел Норильск. Было известно, что снаряжена экспедиция по приказу геолкома, а возглавлял ее знаменитый полярный исследователь Николай Николаевич Урванцев. Пригласили на конференцию человек сто – видных ученых, геологов и металлургов, ведущих специалистов всевозможных НИИ. Среди них были интересные люди, они могли украсить ежедневные получасовые выпуски. Но нужно было придумать какой-нибудь ход, разбавить хотя бы фотоматериалом говорящие головы. Леонтьев поехал в архив НКГРЭ с надеждой что-нибудь раздобыть.

И раздобыл. Но совсем не то, чего ожидал.

Да, первую экспедицию на Таймыр в 1918 году отправил геолком. Но какой! Геолком Омского временного правительства адмирала Колчака. И задачей экспедиции был не поиск медно-никелевых руд, а разведка месторождений каменного угля для того, чтобы обеспечивать топливом на обратный путь пароходы Антанты, доставляющие Колчаку оружие и боеприпасы.

Да, Урванцев участвовал в экспедиции, но возглавлял ее не он, а казачий есаул, военный инженер Сотников, впоследствии расстрелянный красными.

С этой сенсационной информацией Леонтьев и примчался к директору студии. Карпову стало нехорошо. И его нетрудно было понять: до открытия конференции два дня, уже съезжаются приглашенные. Отменить мероприятие? Об этом не могло быть и речи. А как его проводить?

Директор вызвал машину и вместе с Леонтьевым отправился к первому секретарю горкома партии Савчуку, человеку в Норильске всевластному. В кабинете у него был директор Норильского комбината Долгих. Представив Леонтьева, Карпов приказал:

– Докладывайте.

И только тут Леонтьев понял, почему он прихватил его на эту встречу. Одно дело самому сообщить начальству неприятную новость, совсем другое – когда это сделает Леонтьев. Роль черного гонца его не очень-то умилила. Но приказ есть приказ. Он доложил, не упуская подробностей. Даже процитировал докладную записку, в которой обосновывалась необходимость финансировать экспедицию:

– «Поскольку железнодорожного сообщения с портами в низовьях Оби и Енисея не существует, доставка оружия и боеприпасов для Добровольческой армии может производиться исключительно водным путем…»

– Хватит, – буркнул Савчук. – Что вы предлагаете?

– Ничего. Я считаю, что эти материалы украсят программу. История раскрывает свои тайны.

Долгих усмехнулся, молча пожал первому секретарю руку и ушел. Савчук хмуро посмотрел на Леонтьева, потом на директора студии, словно спрашивая: «Он у вас что, больной?»

– Подождите в приемной, – распорядился директор.

Совещание длилось часа два. В кабинет вбегали и выбегали инструкторы, приехал срочно вызванный директор типографии. Искали выход. В конце концов нашли. Научно-практическую конференцию назвали: «К пятидесятилетию начала систематических геологических исследований на Таймыре». Типография работала всю ночь, печатая исправленные материалы.

Выйдя из кабинета первого секретаря, Карпов вытер платком потное лицо и с чувством сказал:

– Вечно от вас одни неприятности!

Леонтьев понял, что его назначение старшим редактором откладывается навсегда.

И ошибся.