Третья попытка

Здоровяк на корме повернулся к нам лицом. Стало видно, что до классического гнома он немного недотягивает. У тех должна быть пышная борода, заплетенная в косички, а этот мог похвастаться только куцей бороденкой, да к тому же растрепанной.

Гном что-то проворчал, а потом быстро-быстро на четвереньках перебрался к середине плота, где влепил паникеру мощную затрещину, от которой тот уткнулся носом в бревно. Но весло, в качестве которого ему служила раздвоенная рогатиной ветка, из рук не выпустил.

— Ып ану-ану! — прокомментировал свои действия здоровяк, после чего, не разворачиваясь, вернулся на исходную позицию. И вовремя — бревна уже начали расходиться.

— Ух! Ух! Пымп! — пустился в объяснения гном, на короткое время отрывая лапу от бревна и тыча ею то в плот, то в себя, то в гребцов. Впрочем, и без его комментариев было ясно, что плот доживает последние минуты. И что ему, гному, а также его товарищам очень неохота тонуть.

Я подвел катамаран на минимальное расстояние к плоту и убрал газ. Гном покинул свой пост на корме, схватил паникера за шерсть на загривке и на заднице, после чего мощным броском перекинул его к нам. «Катран» содрогнулся — ведь прилетело никак не меньше ста кило. Второй был стройнее и легче, а в плечах и вообще ненамного шире Паши, поэтому его полет произошел совсем мягко. И наконец, последним оставил уже практически развалившийся плот капитан.

Наш катамаран заметно просел, но, так как его паспортная грузоподъемность даже с одним дюралевым каркасом составляла семьсот кило, а объем поплавков — два кубометра, я не очень волновался. И дал полный газ, направив «Катран» к нашему острову.

Спасенные жались к мачте. Те, что похилее, обнялись и сидели слева, а могучий гном расположился справа, напротив меня.

Вдруг Катя хихикнула и потеребила меня за рукав.

— Вадик, только посмотри, какая женщина! Ты таких наверняка никогда не видел. Вот уж из кого получилась бы всем фотомоделям фотомодель! Как бы Ксюха не заболела от зависти.

Я пригляделся к вцепившейся друг в друга паре слева. Сначала мне показалось, что женщина — это которая чуть потоньше и постройнее, но вскоре увидел свою ошибку. Впрочем, она была неудивительной, больно уж несерьезные размеры имел отличительный признак. Не будь шерсть мокрой, я бы его вообще не заметил.

— Куда ты вытаращился? — веселилась Катя. — Это парни, а мадемуазель сидит прямо напротив тебя. Не потеряй голову от лицезрения такой неземной красоты!

Когда мы пристали к берегу, нас уже встречали Ксения с Пашей. Мужчина держал в руках ружье.

— Не бойтесь, они мирные! — закричала Катя, когда катамаран только вошел в бухту. — Лучше натяните навес и разведите костер, а то они вымокли и замерзли. Есть они тоже хотят, причем довольно сильно. И пить.

Первыми на берег сошли пассажиры. Затем на песок спрыгнула Катя. Паникер глянул на нее и опять испугался, заканючив свое «ану, ану». Гномиха фыркнула и повторила воспитательный прием, только теперь парню прилетел не подзатыльник, а могучий пинок, от которого он приобрел неплохое ускорение.

Вскоре гости были отведены под спешно натянутый тент, а мы с Пашей начали вытаскивать катамаран на берег. Точнее, я только помогал, а сам думал о том, с какой неожиданной стороны сегодня раскрылась моя женщина.

Ведь она почувствовала, что где-то неподалеку нуждающиеся в помощи аборигены, еще до того, как увидела плот! Из положения сидя заметить его было невозможно, да и стоя нужно было точно знать, куда смотреть. И потом она, кажется, неплохо понимала не только то, о чем бормочут наши гости, но и что они чувствуют.

Я вспомнил, как часто Катя угадывала мои желания еще до того, как сам я мог их толком осознать. Правда, особым разнообразием они не отличались, но все же…

— Тебе же раз десять говорилось, что я у тебя колдунья, — заявила Катя и, сев рядом, потерлась щекой о мое плечо. — А ты не верил, хотя видел, что я буквально читаю твои мысли. Впрочем, только те, что относятся ко мне. Хочешь, открою страшную тайну? Когда я тебя увидела в первый раз — там, на лестнице, — мне уже тогда отчаянно захотелось, чтобы ты обратил на меня хоть какое-то внимание. И ведь обратил же!

Я вспомнил этот момент, и мне стало страшно. Сам же потом удивлялся, почему остановился перед тяжело дышащей старухой и предложил ей помощь! А ведь вполне мог и не остановиться. И как бы я теперь жил — без Кати?! Она бы, наверное, уже умерла, если бы не та встреча.

— Спасибо. — Я обнял любимую и начал нежно целовать. — За то, что не дала пройти мимо.

Катя ответила на поцелуи. К действительности нас вернуло деликатное покашливание Паши, а потом раздался голос Ксюши, лишенный даже малейшего намека на деликатность:

— Неужели еще не нацеловались за столько времени на острове? Пашка! Учись, оболтус великовозрастный, как надо относиться к женщине.

Павел смущенно хмыкнул, а Ксения продолжала:

— Кать, я нашим гостям отдам бычков? А вы потом для пирога еще наловите.