Третья попытка

Я чувствовал не то чтобы разочарование, но явно что-то похожее. Как же так — мы, можно сказать, чуть ли не дрожали от страха, долго готовились, прикидывали, куда и как бежать в случае чего и кого брать с собой, а тут такой облом! Выплыли, постреляли, дельтаплан взлетел, Катя тоже постреляла, и все. Половина врагов уже на дне, а оставшиеся, хоть пока и на поверхности, надолго там не задержатся. Правда, Катя хотела еще слетать к стойбищу. Может, ну их? Там же только старики, женщины и дети, а какая от них может быть опасность?

— Самая обыкновенная, — пожала плечами любимая. — Дети вырастут, старики научат их обращаться с оружием, женщины нарожают им смену и помощь, и вся эта банда придет убивать наших детей. Нет уж, лучше заранее принять меры.

С этими словами Катя начала вешать бомбы на крючки по бокам от пилотского кресла. Из каждой бомбы торчал двухметровый шнур, конец которого следовало привязать к раме тележки. Тогда после сбрасывания бомбы веревка дернет за терку, та зажжет охотничью спичку, и секунд через пять-шесть прогремит взрыв.

Катя летала почти полтора часа, и я уже начинал волноваться, хотя по рации мне уже было сказано, что все в порядке. Но вот наконец из-за холмов по ту сторону пролива показалась движущаяся черточка дельтаплана, и минут через десять я обнимал усталую Катю.

— Разумеется, часть разбежалась, но, по-моему, не очень большая, — сказала она, когда к нам подошли Паша с Ксенией. — Надеюсь, им теперь долго будет не до нас.

Вечером мы как-то самопроизвольно сели обсуждать благополучно пережитый штурм, ну и выпить по чуть-чуть, но не Пашиного самогона, а Ксюхиной легкой настойки из лесных ягод.

— И чего они к нам вообще полезли? — недоумевала Ксения. — Дичи на острове немного, не сравнить с материком. Неандертальцы на них нападать не собираются…

— Пока, — уточнила Катя.

— А что, когда-нибудь соберутся?

— Если нам удастся убедить их в необходимости подобного образа действий, то да.

— Но почему мы должны их убеждать?

— Потому что мы знаем, что люди всю свою историю стремились уничтожить тех, кто от них хоть чуть-чуть отличается. Исключения были, но их не так много. А вообще большая часть истории человечества — это история межрасовых, религиозных и просто захватнических войн. А вот неандертальцы меж собой пока не воюют. Да, споры случаются, и часто разрешаются силой, но это не войны, а драки, причем с правилами. Запрещено использовать палки толще двух пальцев и длиннее руки. Запрещено чем-либо кидаться. Возможно, есть и другие аналогичные запреты.

— Ып, ум-ум мым! — встряла в беседу присутствующая на наших посиделках Апа.

— Еще запрещено кусаться, — перевела Катя.

— Так это, наверное, они только внутри племени так свои споры решают, — усомнился Павел.

— Нет, и межплеменные конфликты разрешаются похоже. Если, что, кстати, бывает довольно редко, два племени не поделят охотничьи угодья, то от каждого выставляется оговоренное количество поединщиков — обычно от трех до пяти. Чьи бойцы победят, тот и прав. Но даже такой сравнительно мягкий способ силовых решений применяется нечасто. Как правило, вожди и великие матери конфликтующих племен как-то договариваются о компромиссном решении. Убийство соплеменника — редчайший случай, и совершивший его носит клеймо преступника всю оставшуюся жизнь. Были ли когда-нибудь примеры подобных отношений в нашей истории? По-моему, нет[1].

— Да уж, — вздохнула Ксения, — всяких зверств в истории было более чем достаточно. Только в последние годы человечество немного цивилизовалось.

— Вот те раз! — даже привстал Павел. — Югославия, Ближний Восток, Украина — вот уж торжество пацифизма-то там как разгулялось! Не говоря уж про Кампучию и Руанду. Нет, люди какими были, такими и остались. Долго ли Израиль просуществовал бы без самой дееспособной в регионе, а то и в мире армии? Прямо как мы на своем острове, кстати. Поэтому предлагаю выпить за евреев.

Почти все, включая Апу, приняли по стаканчику, только Катя почему-то отказалась. Настойка была настолько легкой, что ее можно было пить даже неандертальцам. Разумеется, понемногу.

— Катерина, ты не видела, смог ли кто-нибудь из аутсайдеров вернуться на свой берег? — поинтересовался Павел, вдумчиво закусив.

— Видела. Никто не смог. Хотели-то многие, но я никому не дала. Кстати, Вадик, в первый же заход принеси из двадцать первого века гильз для моего ТТ. Дельтаплан — это же не лодка, и почти все мои гильзы сейчас на дне пролива. Остался один неполный магазин.

— Хорошо, — кивнул я. — Наверное, и пороха с капсюлями тоже?

— Да, причем побольше. Столько, сколько можно взять, не возбуждая подозрений о подготовке теракта. Да, и захвати еще канистру электролита для аккумуляторов — пора, пожалуй, начинать пытаться производить самим и бездымный порох тоже. Хотя, с другой стороны, человечество лет семьсот подряд воевало исключительно дымным и не жаловалось.

— Ох, и с чего же это люди такие сволочи, — пригорюнилась Ксения. Кажется, она уже слегка опьянела. Или просто переволновалась за день, а теперь ее отпустило.