Третья попытка

В институте под конец лета вдруг непонятно откуда всплыла тема, которую обязательно нужно было закрыть в текущем квартале. Иначе мало того, что мог слететь со своего места директор, в то время и без того там не очень прочно сидевший, — это как раз хрен с ним, вряд ли хоть кто-нибудь сильно расстроился бы. Но тогда и премия накрывалась медным тазом, что было куда серьезнее.

Так вот, мы с ребятами обсудили сроки, потом я к своей цифре добавил тридцать три процента, и все спокойно принялись за работу, потому как даже по моим расчетам получалось, что у нас две недели запаса. Однако вот тут-то и вылез упомянутый форс-мажор. Директор, который, судя по его действиям, уже плохо соображал от страха, вызвал из отпуска нашего завотделом. В результате началось такое, что работу удалось не сдать, а всего лишь спихнуть — понимающие люди наверняка в курсе, что это разные методики. Да и то чудом и буквально в последние секунды.

Однако в палеолите никаких форс-мажоров не случилось, и сборка нового корабля была закончена в середине декабря. После Нового года предполагалось заняться внутренней отделкой жилого помещения, совмещенного с рубкой управления, а весной, как только позволит погода, быстро установить мачту, навесить уже сшитые паруса и спустить катамаран на воду. Правда, тут еще оставалась одна небольшая трудность чисто нравственного порядка.

Все наши предыдущие суда спускались на воду очень просто — их туда относили на руках. Однако новый катамаран был для этого слишком тяжел, в силу чего для его спуска предполагалось проложить деревянные салазки. Но оставался открытым вопрос — а чем их смазывать? Без смазки корабль по ним пойдет не лучше, чем просто по земле.

Я предлагал привезти из будущего достаточное количество солидола, а Павел считал, что нужно сходить на северо-восточную оконечность Родоса, где на берег часто выбирались звери, которых он считал морскими котиками, а я — морскими львами. В общем, какие-то тюлени, то есть ластоногие зверюги метра по полтора-два длиной, без ушей, но с усами. И очень жирные. Как-то раз наши дозорные, обходя побережье, на всякий случай перед возвращением в поселок добыли одного — и как им только было не лень тащить такую тушу? В результате мне довелось попробовать тюленьего мяса. Или оно было моржовое? В общем, не важно, и так и так далеко не деликатес. Есть, конечно, можно, но только с очень большой голодухи. А ведь для вытапливания потребного количества жира нужен будет не один морской котик (или лев, хрен редьки не слаще). И что же теперь, как минимум неделю, а то и две давиться этой дрянью? Ведь пока есть хоть какое-то мясо, неандертальцы на новую охоту не пойдут, это противоречит их жизненным ценностям.

Вот, значит, обдумав все эти перспективы, я остро прочувствовал настоятельную необходимость всемерного сохранения морской фауны и поделился ею с друзьями. Катя меня поддержала, ей тоже мясо того ластоногого совершенно не понравилось. Ксения воздержалась — видимо, вспомнила, какой тогда был геморрой с готовкой, и Павел остался в меньшинстве, в результате чего в моем списке крайне необходимых вещей появился еще один пункт. И вообще этот список разросся до приличных размеров, ибо четвертая зима в палеолите выдалась довольно теплой, почти бесснежной, но зато очень ветреной, отчего ни одного заплыва на Запятую с последующим посещением Москвы зимой не состоялось. Впрочем, нам было не привыкать, а «Мамонт» продемонстрировал, что он может пересекать пролив и в довольно-таки мерзкую погоду.

Волки то ли кончились, то ли куда-то ушли, кроманьонцы тоже не показывались — в общем, это была хорошая, спокойная зима, несмотря на погоду. Практически готовый большой катамаран стоял под навесом — собственно, только для того, чтобы он там поместился, мы пока не устанавливали мачту. Кораблик, с моей точки зрения, получился довольно красивый. Теперь его оставалось покрасить — чего мы не хотели делать, пока в любой момент может пойти дождь со снегом, — и можно будет куда-нибудь плыть. Подвесной мотор для него я привез еще осенью — точно такой же пятнадцатисильный «Зонгшен», что стоял на «Барсуке». Даже название для корабля мы уже согласовали. Так как у нас сама собой образовалась традиция брать названия из животного мира, то после спуска на воду новому катамарану предстояло стать «Дельфином».

Однако катамаран катамараном, а меня ничуть не меньше его интересовали мои дети. Они уже не спали все время, когда не ели, как сразу после появления на свет, а бодро ползали по дому, периодически пытаясь встать. Я уже почти научился отличать Машу от Макса в одетом виде, но все же иногда путался, пока Катя их не постригла. Причем Машу совсем чуть-чуть, а Макса довольно коротко, и теперь запутаться в детях стало невозможно.