Третья правда

В Москве впервые со времен Октябрьской революции «Правда» выпустила специальный выпуск. Человечество смаковало сенсацию, сравниться с которой могло только убийство Джона Кеннеди. Несмотря на весь ужас и трагизм истории Жана-Марка Люко, убийцы и жертвы одновременно, все испытали огромное облегчение. Война между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом была предотвращена. Президент Соединенных Штатов и генеральный секретарь ЦК КПСС поздравили друг друга по «горячей линии» с мирным урегулированием конфликта и договорились побыстрее встретиться, чтобы обсудить меры по недопущению подобных кризисов в будущем. Состояние боевой готовности в Красной армии было отменено, и тысячи солдат, отпущенных в увольнения, заполнили улицы Москвы и других советских городов. По американским студенческим городкам прокатились демонстрации в защиту мира. В Риме толпы восторженных молодых итальянцев устроили карнавал перед советским посольством.

И только один человек, Род Гилпатрик из лондонской «Таймс», напомнил читателям, что это «пир во время чумы», что «мир празднует избавление от войны, забыв, что оно достигнуто с помощью одной из самых страшных трагедий в истории человечества». Но лишь немногие обратили внимание на его мрачные слова. Личная трагедия Жана-Марка Люко была быстро забыта. Главным было то, что удалось сохранить мир.

Однако ликование не было повсеместным. «Красное знамя», официальный орган Красной армии, упрямо хранило молчание. Его гневные тирады в адрес «империалистов, разжигателей войн и убийц Льва Пономарева» оказались холостыми залпами. «Красное знамя» поддержала «Ежедневная народная газета», которая не изменила своей привычке вольно обращаться с фактами. Китайцы назвали Жана-Марка Люко «наемником сил реакции и ревизионизма», призванным убить советского министра Пономарева под прикрытием этой гнусной фальшивки — истории мести за отца.

Имя Кристины де ля Малейн не было ни разу упомянуто. Французские власти не испытывали особого желания вмешивать в это дело еще и француженку. Им было достаточно, что убийцей оказался гражданин Франции. Полиция забрала фотографию девушки из квартиры Люко и уничтожила все следы ее пребывания там. Сама Кристина исчезла из своей квартиры на улице Мирабо, и никто не знал, где она.

Газеты не писали еще об одном действующем лице драмы — таинственном американце по имени Джефф Саундерс. Несколько звонков Джима Салливана и Хала Ричардса французским коллегам убедили французов забыть о его роли в этом деле. Правда, директору ЦРУ пришлось выслушать несколько серьезных упреков по поводу «активных действий американской разведки в дружественной столице».

Когда газеты и крупнейшие телеграфные агентства мира начинали раскручивать сенсацию, Джефф Саундерс спал сном праведника в своем номере парижской гостиницы «Георг V». Правда, его дважды будили. Сначала позвонил Хал Ричардс. Директор ЦРУ поздравил с огромным успехом и заверил, что «смелость и энергия, которые проявил Саундерс при выполнении задания» будут должным образом вознаграждены. Второй раз Джеффа Саундерса разбудил президент Соединенных Штатов, сообщивший, что с большой радостью награждает его «Медалью Разведчика», одной из самых высших наград Америки. Саундерс пробормотал: «Спасибо», положил трубку и через несколько секунд вновь спал, как убитый.

***

В половине девятого вечера Джеффа разбудил очередной звонок. Приятный женский голос напомнил, что посол дает сегодня в его честь званый ужин. Через пять минут позвонил Джим Салливан. Он уже успел поздравить Саундерса, когда тот разбудил его рано утром и сообщил о самоубийстве Люко, и поэтому только сказал:

— Джефф, я заеду за тобой в девять часов. Надеюсь, полчаса тебе хватит для того, чтобы одеться. Посол очень пунктуальный человек и терпеть не может, когда опаздывают.

Джефф Саундерс пробормотал в трубку что-то нечленораздельное и с трудом выбрался из-под одеяла. Холодный душ, бритье и два стакана виски окончательно прогнали сон. Почти готовый к званому ужину в американском посольстве, он подошел к окну и выглянул на улицу. Париж поливал сильный осенний дождь.

Снизу позвонили и сообщили, что Джим Салливан ждет в вестибюле. Саундерс надел пиджак и стал доставать расческу, бумажник и сигареты из карманов костюма, в котором был утром. Во внутреннем кармане пиджака его рука наткнулась на что-то твердое. Он достал конверт с документами и фотографиями, который «позаимствовал» в «Централштелле». В конверте лежали копии документов, посланных Люко. Он стал рассеянно просматривать бумаги и неожиданно замер. Джефф схватил телефон и набрал три разных номера, прежде чем нашел нужного человека.

— Мадемуазель Лерой? — хрипло спросил он.

— Да, — ответил знакомый сухой голос.

Американец задал несколько вопросов, и она попросила немного подождать, сказав, что ей нужно позвонить в контору по другому телефону. Время тянулось ужасно медленно. От нетерпения Джефф грыз ногти. Он безуспешно попытался закурить и со стыдом заметил, как дрожат руки.