Третья причина (сборник)

Матросская гостиница «Золотой якорь», или бордингхауз, как назывались во всех портах мира эти заведения, пряталась в закоулке недалеко от пристани на левом берегу Эльбы.

Иртеньев толкнул потемневшую от времени массивную дверь, колокольчик под притолокой звякнул, и полковник вошёл внутрь, очутившись сразу же в общем зале, один угол которого занимала скромная буфетная стойка, а посередине стоял большой обеденный стол.

Стены были увешаны рисунками кораблей и флагами всех наций. Правда, ни французского триколора, ни андреевского флага здесь конечно же не было, но зато на самом видном месте красовался имперский штандарт, а чуть в стороне от него висел яркий «Юнион-Джек».

Несмотря на белый день, в зале было полно народу, в воздухе висел густой табачный дым, а многочисленные то ли посетители, то ли постояльцы дружно ругались, пели, пили, кричали и ели одновременно.

Содержатель бордингхауза, грузный, уже пожилой мужчина в тельняшке и в застиранной когда-то белой куртке самолично торчал за стойкой. Увидев вошедшего Иртеньева, он с полминуты присматривался к новому посетителю, а потом вдруг громко захохотал:

– Ба, ба, ба!.. Да кого же это я вижу!..

Полковник вздрогнул и тут вдруг увидел, как содержатель красноречиво крутит вдетую в ухо большую серебряную серьгу. Память мгновенно отсчитала четырнадцать лет назад: Стамбул, полиция, пароход «Николай Вальяно»… И теперь уже Иртеньев, радостно воскликнул:

– Ну да, это я!.. И я рад, что ты не забыл меня!

– Да кто ж забывает старых друзей? – содержатель долго тряс над стойкой руку Иртеньева и только потом, придвинувшись ближе, шепнул: – Как называть?

– Как и тогда, господин Томбер…

Как ни в чём не бывало, бывший стамбульский матрос, а теперь владелец гамбургского бордингхауза, свистнул помощника и не чинясь провёл гостя прямо на хозяйскую половину. Там, налив полную чарку, он усадил Иртеньева за стол и спросил:

– Что, опять неприятности?.. Вроде стамбульских?

– Хуже. Только не у меня, у Рожественского…

– Наслышан…

– И что?.. – споловинив рюмку, Иртеньев отставил её в сторону. – Что-то конкретное?

– Куда конкретнее… – Хозяин гостиницы прокашлялся и обстоятельно доложил: – Командир немецкого миноносца якобы по своей инициативе решил сблизиться с эскадрой, чтобы понаблюдать, ну и, ясное дело, угодил под обстрел. Будто бы имеет повреждения, но то, что именно он спровоцировал стрельбу по рыбакам, вне сомнения.

– Вот так карамболь… – Полковник сокрушённо вздохнул. – В собственную инициативу немецкого капитана я ни на грош не верю, что касается наблюдения, то рыболовного бота было бы достаточно, но и наши конечно же хороши…

– Да уж, палили в белый свет, как в копеечку, – согласился хозяин и закончил: – А я вас давненько жду.

– Что, и документы нашлись? – оживился полковник.

– Конечно, – кивнул хозяин. – Американец. Бывший матрос, а сейчас африканский плантатор. Как, подходит?

– Ещё как! – при упоминании Африки Иртеньев на секунду вспомнил прошлое, и сам, не заметив того, улыбнулся…