Третья промышленная революция

Если промышленные революции XIX и XX веков освободили людей от феодальной зависимости и рабского труда, то третья промышленная революция и эра сотрудничества, к которой она ведет, освобождают людей от машинного труда и дают им возможность включиться в более глубокую игру — именно в этом и заключается смысл общения, установления социальных контактов. Я использую термин глубокая игра, поскольку говорю не о легкомысленном развлечении, а о сопереживании другим людям. Глубокая игра — это способ взаимодействия с другими, способ самовыражения и установления контактов с более широкими и всеобъемлющими сообществами разных форм жизни в наших общих поисках единства. Третий сектор — это место, где мы участвуем, хотя бы на простейшем уровне, в самом важном деле жизни — постижении смысла нашего существования.

В своей работе «Письма об эстетическом воспитании человека», написанной в 1795 г., на заре рыночной эры, Фридрих Шиллер замечает, что «человек играет только тогда, когда он в полном смысле слова человек, и он в полной мере является человеком, только когда играет»^{330}.

В XIX и XX веках условием, дававшим право считаться человеком, было индивидуальное усердие, а цель жизни заключалась в превращении в производительного работника. На протяжении многих поколений люди становились машинами в бесконечной гонке за достижение материального благополучия: мы жили для того, чтобы работать. Третья промышленная революция и эра сотрудничества открывают перед человечеством возможность освободиться от оков механизированной жизни, встроенной в утилитарный мир, и почувствовать себя свободным: жить, чтобы играть. Французский философ Жан-Поль Сартр усматривал близкое сходство между свободой и игрой. Он писал, что «по мере того, как человек осознает себя свободным и начинает распоряжаться своей свободой… его деятельность превращается в игру»^{331}. В дополнение к этому я могу лишь спросить: разве может кто-нибудь чувствовать себя более свободным, чем тогда, когда он играет?

Следующее сорокалетие дает нам бесценную возможность перестроиться. Представителям поколения 2000-х и их детям придется работать и жить в условиях как индустриальной экономики, так и экономики на основе сотрудничества. Последующее поколение, однако, будет все больше и больше находить рабочие места в гражданском обществе и заниматься созданием социального капитала, а в коммерческой сфере живой труд в значительной мере, но не полностью, заменят интеллектуальные технологии.

Освобождение человечества от изнурительной борьбы за экономическое выживание долгое время было мечтой философов. Перспектива воспарить духом и исследовать неосвоенный социальный фронтир в вечном стремлении постичь смысл существования и понять свое место в великой структуре бытия является самым драгоценным даром для любого человека, рожденного в этом мире. Слишком долго нам приходилось тратить несоразмерно большую долю нашей жизни на обеспечение минимальных условий для выживания, оставляя мизерное время на глубокую игру в необыкновенном мире бытия.

Возможность уделять больше времени и внимания развитию гражданского общества и созданию социального капитала очень привлекательна и быстро расширяется в развитых странах по всему миру. Однако нельзя забывать о том, что 40% людей на планете все еще живут на $2 в день и едва сводят концы с концами. Эта трагическая реальность усугубляется пугающей неустойчивостью цен на всё, от основных продуктов питания и строительных материалов до бензина, и влиянием изменения климата на мировое сельскохозяйственное производство, усиливающимся по мере того, как мы втягиваемся в долгую завершающую фазу второй промышленной революции.

В результате третьей промышленной революции перед беднейшими странами, которые не видели ни первой, ни второй промышленных революций, открывается возможность перейти сразу в эру распределенного капитализма в течение следующего полувека. Никто, в том числе и я, не сомневается в сложности стоящей перед нами проблемы. Повышение материального благосостояния 40% населения Земли до такого уровня, который позволяет освободиться от изнурительного и нередко бессмысленного труда в рыночном секторе и в сфере неофициальной экономики и включиться в глубокую игру с целью создания социального капитала, — грандиозная задача. Она осложняется еще и тем, что экономическую жизнь необходимо реорганизовать для уменьшения изменения климата в результате промышленного развития. Тем не менее впервые в истории мы подошли достаточно близко к тому, чтобы хотя бы представить возможность ее решения. Это позволяет мне скромно надеяться на успех.