Третья пуля

— Вы же меня знаете, я природный безобразник. Есть ещё несколько зданий на площади, которые дадут мистеру Скотту годный угол, однако «Дал-Текс»— единственное, откуда угол будет всего на несколько градусов разниться с книгохранилищем. Я не вижу другого места, откуда можно было бы всё провернуть без риска — слишком большого, по моему мнению, риска — что кто-то сообразит насчёт нашего присутствия. Тут будет расследований до задницы и выше, соберутся все национальные эксперты и лучшие техники Бюро, так что если что-то будет не так — они унюхают. Всплывёт что-нибудь такое, о чём мы никогда и не слышали вроде следа выброса артериальной крови, растяжек на коже или порохового пятна, а то и вообще субатомного уровня, до чего и Дик Трейси[223] не додумался бы. Так что нам нужно свести к минимуму всё, что отличает нашего стрелка от свихнувшегося красного. Это не генерал Уокер. Эта задача гораздо хитрее, но и интереснее. Что я люблю — так это соревноваться с лучшими.

— Рад, что ты так завёлся.

— Нам нужно войти в здание, найти стрелковую позицию и потом выйти. Всё за несколько минут, причём по выходе там будет паника и крик. Будет нелегко.

— Думаю, снимать офис уже поздно, да мы и не знаем, есть ли свободные. Кроме того, мы привлечём внимание, если свяжемся с управляющими и внесём депозит завтра.

— Нет, они и сегодня откажут.

— Есть ли там туалеты или пустующие офисы, где мы можем устроиться?

— Нет туалетов, босс. Туалеты всегда по внутренней стороне коридора располагаются, потому что так можно снять больше арендных денег на офисах с окнами. Я видел один-два пустых офиса, но нельзя сказать, будут ли они пустыми послезавтра. Это нелегко.

— Мы же с тобой двое умников. Я вижу, что у тебя уже глаза сверкают — ты что-то придумал?

— Так и есть, босс — сказал он со своей негодяйской улыбкой, после чего изложил свой план.

Глава 17

Мэрион Адамс, оружейный эксперт и завсегдатай сообщества богатых коллекционеров, был коварен и обаятелен. Ясно было, что он из тех одарённых людей, которые помогают высокопоставленным богатеям добывать желаемое без лишних затруднений. Он был высоким, искренним, шутливым и серьёзным лишь в отношении самого себя, пряча что-то за угловатыми тёмными стёклами очков и костюмом настолько безвкусным, что тот просто обязан был быть дорогим. Такой человек мог бы быть бальзамировщиком мумий — и в каком-то смысле он им и был, замышляя и реализуя трансформации древнего оружия, погружённого в формальдегид, в прибыли.

Он настаивал на высшем разряде во всём, так что обычный кабак с тамале[224] и пивом ему не годился. В итоге все трое встретились во «Французской комнате» «Адольфуса», техасской фантазии на тему обеденной Людовика Пятнадцатого, где каждый пункт меню кичился апострофом, а то и двумя-тремя.

Марти, как называли его те, кто был с ним знаком и мог себе его позволить, занял место во главе стола — что было святым правом хвастуна. Оказалось, что он большой знаток апострофов, французских блюд, вин, искусства, политики и вообще всего, так что даже Ричард уступил напору его познаний, а Суэггер между тем прошёлся по крошечным порциям подвергшейся немыслимым приготовлениям еды, жалея, что не заказал цыплёнка и следя за сохранением выражения вежливого интереса на лице. Наконец, после кофе Марти перешёл к делу.

— Я не съезжаю с катушек по поводу заговора. Наоборот, как и миллионы других людей, я без вопросов принимаю отчёт комиссии Уоррена и хотел бы тронуться в путь от этого факта. Но я живу тем, что говорю об оружии. Я родился в этом бизнесе на его пике: мой отец был производителем оружия и его отец тоже. Оружейники Коннектикута. Так что у меня тоже этот ген есть, разве что под слегка иным углом — мне интересно узнавать и сохранять, а не производить, стрелять или охотиться. Я — личный секретарь американской оружейной культуры, написавший книги обо всех крупнейших производителях, и я консультирую лучшие аукционные дома страны, а также зарегистрирован как оценщик в тридцати девяти штатах, так что даю советы известнейшим коллекционерам в стране по поводу оружия, которое они приобретают. Думаю, что вы уже проверили сопутствующее мне и пришли к выводу, что вас это устраивает.

— Никто не сказал ни одного плохого слова о вас, мистер Адамс, — ответил Суэггер.

— Равно как и о вас, мистер Брофи. Я также навёл справки. По всей видимости, вы решали вопросы по всему миру.

— И вроде как удачно выбрался. Мне повезло с увлечением.

— При всём уважении — не поведаете ли о своей жизни?

Конечно, — согласился Суэггер, легко пустившись в красочное описание жизни горного инженера со всеми её опасностями, миновавшими бедами и долгими ночами наедине с книгами, подведя к увлечению мифического Брофи делом ДФК: