Третья пуля

От мучения толкать Лона двенадцать кварталов до места я решил себя избавить, поскольку в те непросвещённые дни практически отсутствовали рампы и пандусы для инвалидов. Однако, даже просто усадить Лона в такси было нелёгким делом. Вам следовало выкатить его, толкая в бок, из кресла на сиденье и подождать, пока он извернётся и протянет себя выше, затем сложить коляску и устроить её на переднем сиденье, самому же сесть сзади. Почему-то этим утром он показался особенно тяжёлым: наверное, сам не отдавая себе в том отчёта, он сопротивлялся мне, став чистым балластом как выше талии, так и ниже.

— Куда, джентльмены? — спросил таксист, когда я, отдуваясь, наконец-то уселся. Я назвал ему адрес медицинского центра на Пойдрес-стрит, сразу за Мэйн.

— Там пробки будут, знаете ли, — сказал он. — ДФК в городе, автоколонна пойдёт по Мэйн, так что будет облеплено зеваками.

Будь оно проклято! Я не подумал об этом — идиот, тупица, болван! Вот будет нелепый конец всей операции, когда убийцы застрянут в пробке!

— Я понимаю, — ответил я. — Потому-то мы и едем пораньше. Джиму назначено на час.

— Полвторого — впрягся Лон в игру.

— Ну, поехали, — подхватил таксист. — Нет проблем.

Машина домчалась до места, однажды практически остановившись в главной пробке, но тут водитель прозорливо проложил новый маршрут и доставил нас на Пойдрес с хорошим запасом времени. За всю поездку я ни разу не вдохнул полной грудью.

Таксист остановился перед зданием, и я вышел выгрузить коляску и Лона. Таксист окликнул меня:

— Не помочь ли, сэр? Буду рад подсобить.

В Техасе все вежливые, знаете ли.

— Благодарю, я привык, — отказался я.

И верно, Лон каким-то образом приказал себе полегчать. Не знаю, как он ухитрился отринуть законы физики, но мне показалось, что он скинул добрых двадцать фунтов и я легко перетащил его в кресло. Заплатив таксисту два доллара, в которых сидел четвертак чаевых, я покатил Лона к ступенькам здания «Центр медицинских наук северного Далласа», но чёртов таксист не спешил уезжать, ожидая, что я позову его помочь завезти Лона по ступенькам. К счастью, тут к нему сел новый пассажир и они уехали.

Прокатив Лона полквартала по Пойдрес, я повернул налево — на запад, если это имеет значение — и мы покатили по Элм в сторону здания «Дал-Текса». Угроза дождя миновала, и над нами воцарился яркий безоблачный купол синего техасского неба. В просвете зданий «Дал-Текса» и окружного архива я видел, как на нашей стороне улицы перед книгохранилищем скапливалась толпа: люди стояли в четыре ряда, другие же кучки людей собирались напротив, на газоне площади. Я думаю: было ли тогда настолько забавно наблюдать за этим, как кажется сейчас или же память моя вытворяет фокусы, проходя через знание о том, что должно было случиться там?

Думаю, что сама Америка скапливалась там, залитая солнечным светом. Можно было слышать неразличимый шум толпы, звуки, исходившие от множества людей, сливающиеся в гул, подпитываемый счастьем, надеждами, радостью, добрыми мыслями о себе, президенте и стране. Я знал, что мне предстоит забрать всё это, и лично мне эта мысль самочувствия не улучшала, но я понимал, — повторю это снова и снова… не думаете ли вы, что я слегка перегибаю? — что в долгосрочной перспективе, когда всё уляжется, пусть даже мы никогда не залечим рану, нанесённую нам убийством этого молодого человека — наше общее будущее будет гораздо ярче, и много меньшее число парней вернётся домой в гробах или инвалидных креслах.

— Хью, — вдруг сказал Лон. — У меня отличная идея. Давай не будем. Возьмём такси в аэропорт и полетим в Тихуану.[230] Проведём там полтора месяца, попивая маргариту и напяливая шлюх, пусть даже я и не могу никого напялить. Как тебе?

— Ты не можешь пялить шлюх вследствие трагедии, называемой «параплегия», а моя трагедия называется «брак», — ответил я. — Мечтать можем сколько угодно, но на этом всё и кончится.

— И верно. Думаю, надо дальше идти.

— Точно. Кроме того, и такси тут не поймаешь, это же не Манхэттен.

С угла Элм и Хьюстон торжество было хорошо видно. На траве площади скапливалось всё больше и больше людей, словно бы на ипподроме или окружной ярмарке. Ярко светило солнце, повсюду виднелись шляпы, солнечные очки и камеры, а воздух был наполнен позитивными эмоциями. Как в поп-музыке: «добрые вибрации». Всё сборище больше походило на цирковое представление или футбольный матч, нежели на политическое мероприятие, и я думаю, что этому событие было обязано личностям Джека и Джеки, бывшими скорее кинозвёздами, нежели политическими фигурами.

Дождавшись смены сигнала на светофоре, я толкнул Лона на другую сторону Элм, где мы повернули назад по улице к входу в «Дал-Текс». Я сверился с часами: семь минут первого, рановато. Однако, идти по Элм против толпы, продолжавшей стремиться к площади в надежде занять хорошее место и видеть чету Кеннеди, было нелегко и мне несколько раз приходилось сдавать назад или резко поворачивать, чтобы не столкнуться со встречными людьми.